— Погодите, Абст, — задумчиво говорит Галлер. — Я уже в который раз слышу это имя. Кто он, где вы его раздобыли?
Абст коротко объясняет.
— Рейнхельт, — бормочет агент, — Ханс Рейнхельт, врач… Выловлен месяц назад, говорите вы? — И вдруг кричит: — Татуировка на руке — «Ханс»?
— Да, — отвечает Абст, — да, и татуировка.
Галлер медленно опускается на камень.
— Сходится все, — ошеломленно бормочет он, — и татуировка и дата, когда он был «убит» часовым и появился здесь. Немец, живший в России?.. Это русский, Абст, русский!
Пауза.
Первым приходит в себя Абст. Сунув руку в карман, он выхватывает связку ключей. Цела! Несколько торопливых шагов, и он у сейфа в скале. Ключ вставлен в замочную скважину. Поворот ключа. Еще поворот. Сейф раскрывается. Одного взгляда достаточно, чтобы убедиться: здесь все в порядке.
Заперев сейф, Абст медленно возвращается.
— Рейнхельта не трогать, — говорит он помощникам. — При встрече ведите себя так, как обычно. Я сам займусь им.
Пловцы направляются к крану.
Карцов замечает движение у выходного отверстия туннеля. Там стоит Марта. В ее глазах отчаяние, страх. Несомненно, она слышала часть разговора. Увидел ее и Абст.
— Ришар! — восклицает он. — Что вы здесь делаете?
Кран рокочет, поднимая из воды буксировщик.
Марта выходит на площадку.
— Я не расслышала, шеф…
— Давно вошли?
— Только что… Что-то случилось с нашей рацией. Я включила ее и поспешила сюда. Хотела доложить…
— Глюк, Вальтер, быстрее! — командует Абст. — Идите в радиорубку. Немедленно исправить станцию!
— Мне идти с ними? — спрашивает Марта.
— Отправляйтесь к себе. Кстати, где наш врач?
— Не знаю, шеф. — Марта с готовностью предлагает: — Я разыщу его и пошлю к вам!
«Знает, — понимает Карцов, — знает все. Хочет предупредить меня!..»
— Идите к себе, — повторяет Абст. — Запритесь и не выходите из комнаты. Отдыхайте, Ришар. Я сам найду его, когда освобожусь.
— Да, шеф.
Марта уходит.
— Советую идти и вам, — обращается Абст к Галлеру. — Побудьте у себя. Он не должен вас видеть.
— Понимаю.
Галлер тоже покидает площадку.
Проводив его взглядом, Абст оборачивается к итальянцу.
— Ну вот, мы одни с вами… Сегодня вы видели немало интересного, не так ли?
— Я хотел бы уйти отсюда, — говорит Пелла.
— Прежде мы побеседуем.
— Что ж, побеседуем. — Итальянец садится. — Этого человека убьют?
— Он был обречен уже в ту минуту, когда оказался у нас. На какое-то время я испытывал нужду в его знаниях. Сейчас нужда миновала.
— Напрашивается аналогия, синьор.
— Нет никакой аналогии. По крови, по складу ума и образу жизни мы братья, лейтенант Пелла. А тот — русский. Он коммунист. Значит, мой личный враг и ваш враг, враг всех немцев и итальянцев. Вы понимаете меня?
— Допустим. Что же дальше?
— А дальше то, что мы с вами союзники, как бы ни изменились отношения между нашими странами… Италия проиграла войну. К сожалению, положение осложняется и для Германии. Сейчас, когда русские выходят к границам рейха, многие считают, что Германию может постичь участь вашей страны. Однако нация делает все, чтобы предотвратить катастрофу. И я верю: ничто еще не потеряно. На заводах фюрера куется новое страшное оружие. Горе тому, на кого оно обрушится.
— Что вы имеете в виду?
— Многое… Завтра, например, сюда придут подводные лодки. Они готовятся к ответственной операции. Лодки отправятся бомбить Америку.
— Какая чепуха!
— В священном писании сказано: «Не судите опрометчиво».
— Вы верите, что это возможно?
— Как говорят юристы, прецедент был.
— Я не знаю таких прецедентов. Правда, Беннито Муссолини мечтал совершить нечто подобное. Но, к счастью, это осталось на бумаге…
— Я имею в виду другое. Нужны факты? Извольте. Февраль 1942 года. Тихий зимний день на побережье США, близ Лос-Анжелоса. За пять минут до захода солнца из-под воды появляется силуэт боевой рубки. Вот лодка всплыла целиком. Это японская «И-17». Отдраивается рубочный люк. К орудию бегут матросы. Один за другим гремят десять выстрелов. На берегу — взрывы, пожары, паника… И это не единственная акция. Самолеты, взлетавшие с японских лодок, уничтожали военные объекты в Ванкувере, а в штате Орегон подожгли леса: грандиозный лесной пожар бушевал несколько дней. Затем лодка «И-25» обстреляла крупную базу американского флота… Конечно, это были булавочные уколы, но и они доказали врагу, что океан — защита не столь уж надежная.
— Вы тоже намереваетесь поджечь где-то лес и разрушить несколько зданий?
— Сейчас все задумано серьезней. Германские лодки выпустят по городам Америки летающие торпеды большой разрушительной силы. Корабли в портах будут атакованы из-под воды людьми на торпедах. Первый объект — Нью-Йорк с его небоскребами и гигантским портом. Представьте себе — бомбы и небоскребы… Правда, занятно?
— Обстрел Нью-Йорка, пусть самый варварский, ничего не изменит в ходе войны.
— Как вам сказать… У президента Рузвельта всегда была сильная оппозиция. Немцы имеют за океаном много хороших друзей. Это могущественные люди. Им нужен повод. Они давно ждут повода, чтобы посадить в Белый дом другого человека, более покладистого. Надо помочь им. Тем более что выборы президента не за горами. Словом, есть все основания для оптимизма. Кто знает, что только не произойдет, когда под ударами с воздуха станут рушиться нью-йоркские небоскребы, а в портах — взрываться корабли с нефтью!
— Немцы прольют кровь тысяч людей, в большинстве женщин и детей, но ничего не добьются. Вы отлично понимаете, что войной командуют не из Америки. Главное — русские, а тут, я уверен, вы бессильны… Но перейдем к делу. Я устал и хочу спать. Что вам еще угодно от меня?
— Впервые я увидел вас до войны. Вы взволновали меня. Но тогда это была зависть дилетанта. Сейчас я испытываю интерес профессионала. Мне известно, что вы скрывали свой секрет и от соотечественников. Не в этом ли причина того, что с вами обошлись столь круто?.. Я взываю к вашему благоразумию. В день вашего прибытия я показал, что тоже кое-чего добился. Сегодня для вас был дан новый спектакль. Мне кажется, я имею право сказать: давайте объединимся!.. Вы молчите? Что ж, я понимаю: вы деловой человек и не желаете расставаться с тем, что дорого стоит, не получив солидных гарантий. Такие гарантии будут. Я уполномочен предложить вам чин капитан-лейтенанта военно-морского флота Германии, должность моего заместителя и сто тысяч марок в любой валюте и в любом банке мира.
