Юные охотники рассматривали его останки с разочарованием и грустью, ибо, хотя у них было еще много медвежатины, они уже предвкушали удовольствие поужинать свежей олениной. Но не осталось ни задней ножки, ни «седла» — ничего, кроме изорванных, непригодных клочков; поэтому, после резких высказываний по адресу волков, мальчики предоставили это все Маренго и, медленно вернувшись к себе в лагерь, снова уселись на камни.
Глава XXVI. ПРИМАНИВАНИЕ АНТИЛОПЫ
Мальчики просидели так не больше пяти минут, как вдруг их внимание было снова привлечено прерией. Другое стадо антилоп! Странно, но это так. Как и первое, оно направлялось прямо к источнику. Охотники знали, что это не те же самые антилопы, ибо это стадо было намного больше и в нем было несколько самцов, которых легко можно было распознать по слегка разветвленным рогам.
Мальчики снова зарядили ружья и подозвали к себе Маренго, чтобы тот не спугнул антилоп.
Эти антилопы, как и первые, выступали в полном порядке, гуськом, и их вел самец. В стаде было около тридцати животных. Они, очевидно, весь день паслись на каком-нибудь отдаленном пастбище, а теперь шли к воде, намереваясь хорошенько напиться, прежде чем улечься спать.
Подойдя к источнику на четыреста-пятьсот ярдов, антилопы свернули слегка влево. Это привело их сразу к ручью, в который они вошли; напившись, они вышли на берег и опять стали щипать траву. Было ясно, что антилопы не собираются подходить ближе к холму или к ивам, где сидели в засаде наши охотники. Это было разочарованием. Братья еще раз настроились на то, чтобы получить на ужин антилопу, а теперь шансов на это становилось все меньше и меньше, так как животные, вместо того чтобы подойти поближе, паслись в прерии, в стороне от них. Не за что было и спрятаться, чтобы приблизиться к вилорогам. Что же оставалось делать охотникам, как не примириться с обстоятельствами?
Но тут Базилю пришла на ум одна хитрость. Он слышал об этом от старых охотников, и поведение первого стада в отношении волков напомнило ему о ней. Базиль решил воспользоваться этой хитростью, чтобы добыть антилопу.
Предупредив братьев, чтобы они не шумели, он взял одно из красных одеял, лежащих неподалеку, потом срезал длинную, раздвоенную на конце ветку и заострил ее с другого конца ножом. Растянув перед собой одеяло и держа ружье в одной руке и ветку — в другой, Базиль вышел из кустов ивняка на открытое пространство: одеяло, таким образом, полностью скрывало юного охотника. Он прошел так, согнувшись, несколько шагов, пока не привлек внимания антилоп. Тогда Базиль глубоко воткнул ветку в землю, повесил на развилку одеяло и встал на колени, прячась за ним.
Необычный по форме и цвету предмет — красное одеяло — сразу возбудил любопытство стада. Антилопы перестали пастись и начали приближаться, то и дело останавливаясь. Они шли не гуськом, как первое стадо. То один самец, то другой становился во главе: казалось, каждый из них стремился показать свою храбрость.
Через несколько минут один из самых больших самцов подошел на расстояние выстрела. Тогда Базиль прицелился ему в грудь и выстрелил. Самец подскочил на месте, но, к великому разочарованию стрелка, повернулся и ускакал со всем стадом, которое пустилось бежать, едва услышав выстрел.
Базиль отметил это с некоторым удивлением. Он очень тщательно целился и знал, что в таких случаях редко давал промах. Но на этот раз он, очевидно, промахнулся, так как видел, что антилопа убегает явно невредимая. Отнеся свою неудачу за счет спешки, в которой он заряжал ружье, Базиль поднял его и с огорченным видом повернулся к братьям.
— Посмотри туда! — закричал Франсуа, который все еще наблюдал за убегающими антилопами. — Посмотри на волков! Они бегут за стадом!
— Ну да! — воскликнул Люсьен. — Ты ранил его, иначе волки никогда бы не погнались за ним. Смотри, они бегут по его следу, как гончие!
Люсьен оказался прав: животное было ранено; в противном случае, волки никогда не пошли бы на такое безнадежное преследование. Как это ни странно, хитрые койоты могут определить, ранено ли животное, лучше, чем сами охотники, и очень часто преследуют и догоняют его, когда охотники думают, что животное убежало. Поэтому было ясно, что Базиль ранил антилопу, хотя и не смертельно, и волки теперь гнались за ней в надежде поймать.
Базилю пришла в голову новая мысль. Он подумал, что может еще подоспеть к тому времени, когда антилопа станет умирать; он подбежал к лошади, вытащил колышек, к которому она была привязана, и, вскочив на неоседланного коня, бросился в погоню. Скоро Базиль скакал уже во весь опор по прерии, не теряя из виду волков. Он видел антилопу, в которую стрелял, на некотором расстоянии впереди волков, но намного позади остального стада. Она бежала явно с трудом, преодолевая боль.
Юный охотник проскакал к этому времени пять миль, но вдруг, когда до волков оставалось всего полмили, увидел, что они поравнялись с раненой антилопой и повалили ее на землю. Базиль торопился изо всех сил, пустив своего Черного Ястреба самым быстрым галопом. Через несколько минут он подскакал к волкам и разогнал их. Но он опять опоздал: тело антилапы было разодрано в куски и наполовину съедено. В награду за долгую скачку Базилю достались только полуобгрызенные кости и клочья шкуры.
Разочарованный, охотник повернул лошадь и медленно поехал обратно, всю дорогу ругая про себя волков.
Когда Базиль вернулся, Франсуа присоединился к его проклятьям, так как ему надоела медвежатина и он был зол, что уже во второй раз их провели и опять не удалось получить на ужин что-нибудь свежее.
Люсьен, однако, уверил их обоих, что, как он слышал, мясо антилопы, в конце концов, не так уж вкусно. Это до некоторой степени успокоило мальчиков, и они приготовили тушеную медвежатину с «пастернаком» — сосновыми семенами. Люсьен сделал это по индейскому способу, и у них получился такой ужин, от которого никто бы не отказался.
Поев, юные охотники подвели своих лошадей ближе к лагерю, чтобы иметь их под рукой в случае необходимости, и, завернувшись в одеяла, легли, чтобы выспаться и отдохнуть.
Глава XXVII. ОХОТА НА СИММАРОНОВ
Но в эту ночь им не удалось поспать спокойно. Дважды или трижды лошади рвались с привязи, напуганные каким-то зверем, бродившим вокруг. Это могли быть волки, но собака Маренго, не обращавшая внимания на волков, выказывала признаки страха, по временам яростно ворчала и все время держалась поближе к лагерю. Жаннет тоже подошла поближе к огню, насколько ей позволяла веревка, и путешественники видели, что она дрожит, будто от страха перед каким-то хорошо известным врагом. Несколько раз среди завывания волков братья различали странный звук, совершенно не похожий на волчьи голоса. Он скорее напоминал протяжное рычание, издаваемое низким, ворчливым тоном; при этом звуке Жаннет каждый раз вздрагивала, а Маренго жался поближе к своим хозяевам. Может быть, это голос кугуара? Или, что еще страшнее, рычание гризли? Это было вполне возможно. Юные охотники теперь находились в районе, где встречаются эти свирепые животные, и как раз в таком месте, которое мог бы избрать себе для жительства один из медведей гризли.
