— Но ведь то, что мы взяли с собой, — постарался он ее разуверить, наполнив водой ведро и собираясь возвращаться назад, — стоит больше тридцати или сорока тысяч долларов. Мы могли бы употребить их на добрые дела.
Сказав это, они остановились и прислушались. До них ясно долетел звук приближавшихся лошадиных копыт. Мак-Дональд вместо одного часа отсутствовал уже два, и они думали, что это был он. Альдос послал ему сигнал, крикнув по-совиному. Такой же ответный сигнал долетел издали и до них. Минут через пять Мак-Дональд был около них, спешился и пока расседлывал лошадь и спутывал ее, не произнес ни слова. Со своей стороны и Иоанна с Альдосом не задавали ему вопросов, от наплыва которых так и трепетали их сердца. И когда, наконец, Мак-Дональд заговорил, то голос его дрожал от волнения.
— Ну, что вы видели или слышали без меня, Джонни? — спросил он.
— Ровно ничего. А вы, Дональд?
В темноте Иоанна подошла к старику, взяла его за руку и тихонько пожала ее; ей показалось, что рука Мак-Дональда дрожала.
— Вы нашли Джен? — спросила она шепотом.
— Да, я нашел ее, дорогая Иоанна.
Затем она вспомнила о том, что говорил ей раньше Альдос, зажгла две свечки, которые они укрепили повыше, чтобы было посветлее, усадила на траву сперва Альдоса, потом Мак-Дональда и стала угощать их фасолью с ветчиной, мясными консервами, печеньем и молоком в жестянках, а сердце у нее так и разрывалось на части от нетерпеливого желания узнать поскорее, что происходило в пещере, и о Джен. Много ей помог в этом и свет от свечек, потому что благодаря ему она увидела, что лицо Мак-Дональда было совершенно спокойное, несмотря на трепет руки, который она почувствовала; вся фигура его была исполнена глубокого спокойствия. Женское чутье подсказало ей, что в этот вечер ему было не до слов, — так было полно его сердце — и когда он только едва прикоснулся к еде, то она не заставляла его есть больше. Затем, когда он встал и молча направился в темноту, она вернула Альдоса назад; а потом, когда она расположилась на ночлег, шепнула Альдосу:
— Я знаю, что он нашел свою Джен, которую так хотел найти, — и потому теперь счастлив. Мне кажется, что он ушел от нас один нарочно, чтобы поплакать.
А еще через некоторое время, когда Альдос сидел во мраке один, до него вдруг донеслись рыдания: это плакала, как дитя, Иоанна.
Альдос так и не добился от Мак-Дональда, спал ли он хоть сколько-нибудь за всю эту ночь, Спустя некоторое время после полуночи он пошел навестить его и нашел старого горца прислонившимся спиной к камню и бодрствовавшим,
— Я все равно не буду спать! — прошептал он, когда Альдос заставлял его прилечь. — Походить взад и вперед еще могу, а уж заснуть — нет, Джонни, уж извините! Не смогу.
В этот час вся долина была ярко освещена звездами.
— Отоспимся послезавтра! — сказал Мак-Дональд с такой решительностью в голосе, что у Альдоса похолодела кровь.
— Так вы уверены, что они уже завтра на нас нападут?
— Да. Ведь это та самая долина, Джонни, на которой стоят и наши хижины. Она— изогнулась, как подкова. Вот с этой самой вершины мы сможем увидеть их, с какой бы стороны они ни подъезжали. Они должны направляться к хижинам. Там, вот под этой скалой, есть маленькое укромное местечко. Вы не могли его заметить, когда объезжали его, но оно дало бы нам преимущество перед ними шагов на двести. Мы могли бы пропустить их мимо себя на двести шагов и затем…
Он выразительно повел плечами и при свете звезд Альдос увидел на его лице улыбку.
— Ну, это совсем было бы похоже на убийство! — испугался Альдос.
— Почему? — возразил Мак-Дональд. — Это была бы простая самозащита! Если мы так не поступим, Джонни, если мы не нападем на них первыми, то случится то же самое, что произошло здесь сорок лет тому назад. И именно с Иоанной!
— На двести шагов!.. — возмущался Альдос, стискивая зубы. — Но ведь там было пятеро на одного!
— Прежде всего они войдут в избушки, — продолжал Мак-Дональд, — На некоторое время двое или трое останутся у лошадей и в первую очередь мы примемся за них. Заслышав наши выстрелы, те выбегут из избушек — и все готово! Вы не промахиваетесь, Джонни, на двести шагов?
— Нет, не промахиваюсь.
— В таком случае я пойду, немножко разомнусь.
И Мак-Дональд ушел.
Два часа Альдос. оставался один. Он знал, почему Мак-Дональд не мог заснуть, и догадывался, куда он ушел теперь. Он представлял себе его сидевшим при свете звезд у своей старой избушки и разговаривавшим с тенью Джен. И все эти два часа он старался убедить себя, что то, что должно случиться завтра, действительно необходимо.
Было уже три часа, когда возвратился Мак-Дональд. В четыре часа Альдос разбудил Иоанну. В пять они позавтракали, и Мак-Дональд стал собираться куда-то с подзорной трубой. Альдос заметил, что несколько минут Иоанна разговаривала с ним наедине, и что глаза ее заблестели; вообще она была особенно внимательна к тому, о чем он с ней вел разговор. Значение этого оставалось неясным для Альдоса до тех пор, пока она сама не стала просить его отправиться вместе с Мак-Дональдом.
— Ум хорошо, а два лучше, Джон, — говорила она ему, — а я здесь в полной безопасности. Все время я буду видеть вас, а вы будете видеть меня, если я от вас не сбегу.
И она весело расхохоталась.
— Ведь я здесь в безопасности, Дональд? — обратилась она к старику.
— В совершеннейшей безопасности, — ответил он, — но только в полном одиночестве.
Иоанна приблизила губы к уху Альдоса.
— Мне необходимо, миленький, остаться ненадолго одной, — зашептала она ему с такой таинственностью, которая устраняла с его стороны всякую возможность расспрашивать и заставила его покорно отправиться вместе с Мак-Дональдом.
За несколько минут они добрались до того места на горе, с которого, по словам Мак-Дональда, могли видеть всю долину и ту щель, сквозь которую прошли вчера вечером. Утренний туман еще расстилался внизу, но по мере того, как он под действием солнца начинал таять, перед Альдосом и Мак-Дональдом стала разворачиваться великолепная панорама. И когда, наконец, перед ними показались даже самые отдаленные места, то Мак-Дональдом стало все больше и больше овладевать разочарование. Полчаса после того, как рассеялся туман, он не говорил и не отводил глаз от подзорной трубы. В миле от себя Альдос увидел трех оленей, пересекавших долину, а немного позже на зеленом лугу заметил какую-то движущуюся массу, в которой узнал медведя. Он не заговаривал с Мак-Дональдом, пока тот не отвел глаз от трубы.
— Я осмотрел всю долину на восемь миль в окружности, — обратился он к Альдосу, — и должен сказать, что не заметил на всем этом пространстве ни единой души. А я воображал, Джонни, что они будут здесь уже сегодня!
