Громко смеющиеся девушки схватили Джоан за руку и вытащили в середину круга.
Джоан завертелась в танце, и Джек стал хлопать вместе со всеми в ладоши. Он смотрел как бы сквозь Джоан и заметил, что старший сын вождя, с которым он боролся, лежавший за пределами круга, проснулся и стал проявлять интерес к происходящему. Все это время он спал, растянувшись на земле и не обращал внимания на музыку и всеобщее веселье. Джек видел, как нубиец сел, осмотрелся, с удивлением обнаружив, что праздник в полном разгаре, затем медленно закрыл глаза, опять упал на землю и отключился.
Джек улыбнулся и выпрямил грудь. Никто и никогда не посмеет сказать, что Джек Т. Коултон не смог противостоять нубийцу.
Алмаз подтолкнул Джека локтем и дал ему странный черный корень. Он принялся жевать его, и Джек последовал его примеру.
— Что это такое? — спросил он Алмаза.
— Корень мокассы.
Джек откусил еще и с жадностью продолжал жевать.
— Действительно вкусно.
— Да.., а нубийцы считают, что этот корень усиливает потенцию у мужчин.
Джек согласно кивнул, чувствуя, что его повело. Он смотрел на Джоан, которая кружилась перед ним. Она очень соблазнительно покачивала бедрами и закидывала руки за голову. Блики костра играли на ее золотых волосах, придавая им живой блеск. В свете пламени сверкали и переливались синие, зеленые, желтые бусы, украшавшие на бедрах ее юбку, которая закручивалась вокруг ног и напоминала воздушное белое облако. По мере того как юбка поднималась все выше и выше, он видел ее ступни, лодыжки, колени, бедра. Джоан кружилась, как мотылек.
Лоб Джека покрылся испариной. Он вытер лицо. Даже если бы он танцевал сам, то не чувствовал бы себя более разгоряченным. Он не мог сдержать довольной улыбки, видя, что Джоан двигается точно в такт музыке.
От сознания того, что Джек смотрит на нее, Джоан точно током пронзило. Ей не терпелось подойти к нему, но она ждала какого-нибудь знака, говорящего, что она нужна ему. Она не хотела быть только лишь средством, с помощью которого Джек Коултон собирается раздобыть свой алмаз. Она впервые поняла это еще в Колумбии, и с тех пор сомнения неотступно преследовали ее. Она не была уверена до конца, что нужна ему, пока он не появился в Нью-Йорке. Но теперь все было иначе, и сегодняшняя ночь должна окончательно определить отношения. Если сегодня ночью он не придет к ней, то все будет кончено. Будущее, которое она представляла себе только с Джеком, не состоится.
Джек смотрел на Джоан. Ее тонкое кисейное платье просвечивало на фоне костра, обрисовывая грудь, бедра и длинные ноги. Никогда она не была столь красивой и желанной. Но его по-прежнему мучил страх, что она не любит его и не будет принадлежать только ему. Что нужно сделать, чтобы она вновь не отвергла его? Пока они бежали от преследователей, ему казалось, что он все-таки нужен ей, хотя все ее слова свидетельствовали об обратном. Так любит она его или нет?
Перед его лицом промелькнуло платье Джоан. Она смотрела на него, и он видел, что ее взгляд был наполнен любовью. Может быть, прежде он вел себя, как последний дурак, и все эти дни и ночи прожиты им зря? Он чувствовал, что не может устоять перед ее взглядом. Она имела над ним власть, однако до сегодняшнего дня для него было важно не подчиниться ей. Сейчас же все это казалось ненужным. Он не знал, то ли корень мокассы повлиял на него, то ли очарование Джоан, но оставалось только признаться, что больше всего на свете он боялся не Джоан, а жизни без нее.
Джоан сделала последний поворот и остановилась. Тяжело дыша, она уставилась на Джека. Он не шевельнулся и лишь ответил ей продолжительным взглядом.
Джоан слышала глухие удары своего сердца и чувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Мысленно она умоляла Джека подойти к ней и сказать, что он любит ее. Она четко осознавала, что готова сделать для него все, о чем бы он ни попросил. Но Джек, скорее всего, не понимает, как она любит его. Столько лет она мечтала о большой настоящей любви, но и представить себе не могла, что это причинит ей такую боль.
Понимая, что сегодняшняя ночь станет решающей для них, Джоан медленно и соблазнительно опустила руки. Она откинула назад копну белокурых волос и улыбнулась ему, кокетливо опустила глаза, приоткрыла рот и облизала губы кончиком языка. Подобрав юбку, Джоан повернулась к Джеку спиной. Выбегая из круга, она подняла юбку еще выше, полностью обнажив длинные, стройные ноги. Джек вскочил, швырнул корень мокассы Алмазу и устремился вслед за Джоан. Ему не требовалось никакого тонизирующего средства, когда рядом с ним была эта женщина.
Внутри стены хижины были задрапированы красивыми нубийскими декоративными тканями. В дрожащем свете свечи Джек снял с Джоан пояс, набедренные бусы и кисейное платье. Он дотронулся до ее плеч и груди, наслаждаясь белизной и бархатистостью кожи, поцеловал в ямку на шее.
У Джоан подкосились ноги, что случалось каждый раз, когда он целовал ее. Она прижалась к Джеку, коснулась губами его уха, потом развязала пояс у него на талии и, расстегнув молнию на брюках, стянула их вниз. Она обняла его за шею и еще крепче прижалась к нему. Джоан кожей чувствовала, как учащенно бьется его сердце. Она млела от блаженства, пока он гладил ее по спине, бедрам и ягодицам. Джоан тихо усмехнулась — наконец-то она вернула его. Ей хотелось навсегда остаться в этой хижине, хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась и они никогда не расставались.
Они лежали обнаженные на матрасе ручной работы, и Джек не торопясь и с наслаждением ласкал Джоан, не оставляя без внимания ни дюйма ее тела. Она задрожала, когда его рука коснулась живота и замерла.
Ее пьянил острый запах мускуса нубийских масел; ее руки легли ему на грудь и соскользнули на сильные плечи. Ей казалось, что сердце вот-вот разорвется — до такой степени она желала его. Джек должен понять, наконец, что никто и ничто в этой жизни не нужны ей, кроме него. Единственное, что имело значение, — его любовь; без него жизнь была бессмысленной. Он поцеловал ее снова, и Джоан почувствовала, как внутри запылал огонь. Его жалящий язык касался ее губ и подбородка, а прикосновение отзывалось в каждой клеточке ее тела. Заражаясь его страстью, Джоан возвратила поцелуй с той жадностью, какую мог вызвать только Джек. Для него же время сомнений кончилось в тот момент, когда он заключил ее в свои объятия. Всем своим поведением Джоан доказывала, что всецело находится в его власти. Теперь его действия были проникнуты решимостью, которая за ним никогда не водилась. В его поцелуях ощущались права собственника: раньше Джоан этого не замечала. Джоан положила руки ему на затылок и притянула к своей груди. Джек не торопил время и события, он дразнил ее, впиваясь в нее губами, пока она не закричала от восторга. Она вся задрожала и затрепетала, охваченная жгучим настойчивым желанием. Впервые в жизни ей казалось, что она погибнет, если не возьмет от него все, что можно… Какой-то далекий внутренний голос говорил ей, что именно ее любовь делает его сильным и отважным. Джоан пылко поцеловала его, стараясь вложить в поцелуй всю свою любовь.
