УТРО АВТОРА
Он постучал, вместо того чтобы просто позвонить во входную дверь, а когда Роберт вышел, он уже стоял в прихожей. Он был среднего роста и встретил Роберта улыбкой.
— Вы ко мне? — Роберт смерил его оценивающим взглядом. «Какая необычная куртка, — подумал он. — Ни пуговиц, ни «молний».
— Да, к вам.
— Дверь была не заперта? — спросил Роберт.
— Да, в некотором смысле. Но я ее закрыл.
— Благодарю вас. Моя жена ужасно рассеянна, особенно когда спешит на работу.
— Вы уже женаты? — Незнакомец перестал улыбаться.
— Да. А почему вас это интересует?
— Разумеется, это мелочь. Небольшая неточность. Но извините… — странный посетитель заколебался, — первый или второй раз?
— Не понимаю вас. Я женат первый раз. Но объясните мне…
— И в самом деле мелочь. Я только поинтересовался.
— Хорошо. Я не держу в тайне свое гражданское положение. Но объясните мне все-таки, что привело вас ко мне?
— Ах да, действительно. Я забыл представиться. Меня зовут Дон.
— Дон? Красивое имя… А фамилия?
— Дон, имени вполне достаточно. Есть еще некоторые подробности, но они несущественны. Я читатель ваших книг.
— Мне очень приятно. А эта встреча, как я понимаю, что-то вроде утреннего интервью с писателем? — Он сделал два шага по направлению к незнакомцу.
«Сейчас я его вежливо выпровожу», — подумал Роберт.
— Нет, что вы. Из-за таких мелочей я бы никогда не стал вас беспокоить. Я представляю Институт истории литературы. Отдел… Впрочем, об этом потом. Для начала я должен объяснить вам все в нескольких словах. Может быть, пойдем в ваш кабинет? Он мне хорошо знаком по фотографии. Письменный стол служит доказательством вашего тонкого вкуса и украшением…
— Мой стол всего лишь занимает предназначенное ему место, в чем вы можете убедиться собственными глазами. Другого у меня никогда не было. — Роберт сделал приглашающий жест в сторону кабинета.
«Интересно, — подумал он. — Этот тип совсем не похож на нормального человека. Что поделать, писателю не приходится выбирать своих читателей».
Они прошли в кабинет, в котором вместе со множеством книг на полках привлекали внимание разбросанные на полу старые иллюстрированные журналы, машинописные листы, какие-то счета и просто бумажки без определенного содержания и предназначения. Возле пепельницы с окурками стояла чашка с недопитым кофе.
— Если бы вы позвонили перед тем, как прийти, я бы успел навести здесь порядок, — сказал Роберт.
— Но, дорогой мой, вы именно так и работали, и это очень похоже на вас… — Он, видимо, заметил удивление во взгляде Роберта, потому что сразу же добавил: — Только человеку, оторванному от мира, нужен порядок, чтобы не пропасть. Это цитата, — сказал он, как бы извиняясь перед Робертом.
«Я знаю, что это цитата, и даже знаю чья», — подумал Роберт, невольно гордясь тем, что держит в памяти столько разных высказываний писателей, чьи книги он когда-то читал.
— Однако нашему миру, нашей Солнечной системе порядок необходим, и вы это всегда утверждали. Я имею в виду ваши книги, — добавил он.
— Знаете, я как-то не задумывался над этим…
— Историки литературы раннего периода атомной эры настаивают на такой трактовке вашего творчества.
— Эры… какой?
— Ну, вашего времени.
— Я не совсем понимаю, — сказал Роберт и решил про себя, что ничего страшного бы не произошло, если бы этот человек находился сейчас по другую сторону двери.
— Собственно, вы вложили эту мысль в свои «Откровения андруада».
— Вы ошибаетесь. Я никогда не писал такой книги…
— Еще нет?
— Вам угодно издеваться надо мной?
— Вы приписываете мне слишком смелое намерение. Но я вас уверяю, вы ее еще напишете. Вы можете полностью доверять моему слову. Ведь я писал работу магистра по теме «Образ андруада в литературе раннего периода атомной эры».
— Дорогой друг, — Роберт старался говорить спокойно, — мы сейчас попрощаемся с вами. Я на сегодня запланировал еще много работы…
— Разрешите мне закончить, дорогой автор. Итак, я буду прост и краток с вами: я возглавляю отдел истории литературы раннего периода атомной эры.
— Я был знаком с человеком, который утверждал, что он адмирал Нельсон, — иронично сказал Роберт.
— К сожалению, мне не пришлось знать этого адмирала. Те, кто попадает на практику во времени, наверное, встречались с ним. Но вернемся к делу. В ваших несомненно значительных произведениях нельзя не отметить определенные противоречия, которые, если можно так выразиться, ставят под сомнение возможность широкой популяризации ваших книг. Мы затрудняемся рекомендовать их к обязательному чтению в школе, ни тем более включить их в штатные библиотеки космолетов.
— О чем вы говорите? О каких космолетах…
— Я имею в виду, конечно, пассажирские космолеты регулярного сообщения с Марсом и Венерой. Экипажи экспериментальных космолетов и кораблей далекой разведки, — это, естественно, интеллектуальная элита. Они читают все. Но в данном случае речь идет об обычных землянах, у которых могли бы возникнуть непрогнозируемые ассоциации.
— Под влиянием моих книг?
— Ну, конечно. — Незнакомец явно обрадовался. — Замечательно, что мы наконец-то начинаем понимать друг друга.
— Тогда, черт побери, пусть они их не читают.
— Нет. Это полностью исключено. Признанный классик литературы. Миллионные тиражи. Огромное количество стереовизорных экранизаций. И совсем не принимать в расчет?..
— Да, я понимаю всю сложность вашего положения. Теперь, пожалуй, мы можем начать прощаться, — сказал Роберт.
— Но ведь вы даже не выслушали мое предложение.
— Тогда говорите покороче.
«Он скажет, и я наконец избавлюсь от него», — подумал Роберт.
— В таком деле, как всегда, лучше отталкиваться от фактов.
— В каком деле?
— Речь идет об опыте с курицей.
— С кем?
— С курицей. Провоцирование определенной реакции курицы в результате стимуляции, или, другими словами, раздражения тех или иных центров в ее мозге.
— Да, с помощью имплантированного электрода. А почему обязательно с курицей?
— Это может быть и петух. Но, дорогой автор, давайте не придираться к мелочам. У нас есть курица, мы помещаем электрод в соответствующем участке ее мозга и воздействуем электричеством на этот центр.
— Согласен, но…
— Одну минуту. Если это центр агрессии, курица принимается атаковать несуществующего противника, если центр страха — убегает, несмотря на то, что вокруг нет ничего, что бы могло побудить ее к этому.
