очередной паузы, не удержался:
– Слушай, а что там за граффити?
– Потерпи, скоро сам увидишь. Немного осталось.
– Жалко сказать, что ли?
– Не жалко. Просто эффект другой, когда видишь своими глазами.
– Да нет, странно просто. В Зоне – и вдруг граффити.
– Сказал же – потерпи. Скоро все увидишь. Кстати, сколько времени?
Данил глянул на часы и обомлел.
– Обалдеть, уже полшестого!
– А ты как думал?
– Я думал – часа два. Вроде прошли немного, а уже и день на исходе.
– Вот именно. Это, брат, Зона, тут все иначе. Где чуть-чуть, а где и совсем.
– Ты хочешь сказать, что тут время идет по-другому?
– Идет – вряд ли. А вот воспринимается совершенно по-другому.
– Обалдеть – снова повторил Данил.
– Потом обалдевать будешь. Или офигевать, как тебе больше нравится. А сейчас пошли, чуть-чуть осталось.
– Опять ползти придется?
– Да нет, вряд ли. Тут отродясь ничего не было. Если только ты не притянешь.
– Я постараюсь не притягивать.
– Да уж, пожалуйста, постарайся.
К счастью, Сашкины прогнозы не оправдались и оставшиеся метры до здания они прошли без помех. Просто встали и дошли по прямой, никуда не сворачивая и не выписывая никаких зигзагов. Прямо как на обычной прогулке. Единственное, что слегка нарушило эту идиллию, было то, что не доходя метров пятидесяти, Сашка свернул в сторону руководствуясь какими-то своими ориентирами и обошел здание сбоку. Бросив у валявшегося там же бревна рюкзак, он сделал шаг к углу и поманил к себе Данила.
– Пойдем, ты спрашивал про граффити.
Заинтригованный таким оборотом, Данил сбросил сумку и пошел вслед за Сашкой. Выйдя к той стороне здания, которую они видели во время движения, Данил бросил на нее взгляд и обомлел.
То, что он издалека принял за граффити, на самом деле были надписи. Десятки, может быть сотни надписей. Сделанными разными маркерами, краской, просто углем, кое-где просто карандашом. Причем это были не просто надписи. Это был своеобразный мемориал. Везде, где только можно было достать рукой, виднелись имена и даты. «Борода, июнь 1980» прочел он ближайшую. «Ворон, август 1974». И совсем свежую – «Михалыч, май 2009».
– Это что, кладбище – почему-то шепотом спросил он у подошедшего Сашки.
– Нет, конечно. Это те, кто тут остались. Ребята потом записывают. Своеобразная стена памяти. Такая традиция. Как ты сам понимаешь, часто не то, что могилы – следов не остается. А так хоть какая-то память. Может и мое имя когда-нибудь тут напишут.
– Типун тебе на язык!
– А что тут такого? Все мы под Богом ходим. Какая, в сущности, разница. А так хоть память останется. Да и остальным забот меньше – ни тебе похорон, ни ухаживать потом за могилкой не надо. Помянули дома – и слава богу.
– Да ну тебя!
– Ты просто еще молодой, вот и возмущаешься.
– Ты, кстати, ненамного старше меня! Тоже мне, старик нашелся!
– Я к тому, что я уже тут давно. И кое-кого тут оставил. Ничего, начнешь ходить – поменяешь свое мнение.
– Да не буду я тут ходить, сколько можно повторять!
– Не будешь, так не будешь. Ладно, я за водой пошел. Ты со мной?
– А далеко?
– Да нет, тут рядом колонка.
–Тогда я тут еще посмотрю, ладно?
– Смотри, только недолго. Надо еще что-то поесть сварганить.
Сашка скрылся за углом, а Данил еще некоторое время заворожено бродил вдоль стены, читая надписи. Кое-где попадались не просто имена (или клички), а целые эпитафии. Впрочем, их как раз было немного, в основном дело ограничивалось именем и датой. Данил попытался определить, сколько лет же этому мемориалу. Здание явно помнило как минимум Хрущева, а вот надписи появились явно позже. Однако самая ранняя надпись, которую он сумел обнаружить, гласила: «Ст. лейтенант Солоницын А.Н., 13 сентября 1963 г.»
«То есть, этой Зоне как минимум полтинник! Вот это да! Мы-то все думали – какая блестящая выдумка, а оно вон как оказалось» – думал Данил, обходя стену и читая все новые имена и даты – «Сколько же тут народа осталось! Целый батальон. Или даже полк 16! Прямо как на войне»
Дойдя до края стены, Данил заглянул за угол и увидел Сашку, идущего с ведром в руке. Ведро, собственно было простой железной банкой большого размера, из-под какой-то рыбы, насколько помнил Данил, с приделанной ручкой из толстой проволоки.Увидев Данила, Сашка призывно махнул рукой, отчего ведро колыхнулось, и из него на Сашку выплеснулась вода. Данил едва не прыснул от смеха, увидев Сашкино выражение лица, но удержался. С трудом скрывая улыбку, он подошел к Сашке, который уже устанавливал ведро на подобие тагана, сделанного из каких-то кусков железа. Конструкция была старая, обожженная и явно стояла тут не один сезон. Умостив ведро возле тагана, Сашка поднял глаза и сказал:
– Чего стоишь как столб? Сходи лучше дров поищи.
Данил замешкался. Где тут брать дрова, он решительно не представлял. Оглядевшись, он увидел невдалеке покосившиеся остатки какой-то изгороди и направился к ней. Едва сделав несколько шагов, он вновь услышал голос Сашки.
– Куда поперся?
– За дровами, куда ж еще. Сам же сказал.
– И куда за дровами?
– Вот забор старый, сейчас от него отломаю. Если там можно.
– Там-то можно, только ты что, руками его ломать будешь?
– Да он старый, отсюда видно. Можно и руками. Можно и ногой стукнуть.
– Тоже мне, Джеки Чан нашелся. Иди лучше в дом, там наверняка какие-нибудь ящики остались.
– Сам ты Джеки Чан – нимало не обидевшись, ответил Данил, но исправно повернулся к дому.
Поднявшись на крыльцо, Данил толкнул покосившуюся дверь и вошел в прихожую. Поперек комнаты шел барьер, за ним у стены виднелся полуоткрытый сейф. Ни стола, ни стульев видно не было. В углу виднелась полуоткрытая дверь. Барьер Данил, поддавшись детскому желанию, решил перепрыгнуть. И чуть за это не поплатился, поскольку на полу за барьером оказалась куча хлама и Данилу, совершенно на это не рассчитывающему, пришлось хвататься за что попало, чтобы не грохнуться на пол. Утвердившись на ногах, Данил посмотрел вниз. На полу вперемешку валялись какие-то старые журналы, какие-то тряпки и просто мусор. Заинтересовавшись, Данил поднял один из журналов. На твердой обложке ручкой или химическим карандашом значилось: «Журнал учета обмундирования л/с в/ч 15813. 1959 г». Листов впрочем, внутри не было – чья-то рука их давно выдрала. Данил интересу ради поднял еще несколько – названия были однотипные, различалась только номенклатура. По всей видимости, это когда-то была каптерка или склад. Бумаги, кстати, внутри не было нигде. Скорее всего, она давно уже пошла на
