За конторкой в луже крови лицом вниз лежал дежурный. Кто-то нанес ему страшный удар в правый висок — так же была убита Долорес Лэйн.
К этому времени вид насильственной смерти уже не вызывал у меня неописуемого ужаса — наверное, стал привыкать, — и я остановился посмотреть на тело. В эту самую секунду где-то вдалеке послышался вой полицейской сирены, и я замер на месте.
Чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди, я бросился к двойным стеклянным дверям на улицу, но тут же понял, что таким путем я попаду прямо под свет фар приближающейся полицейской машины.
За стойкой дежурного я увидел дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен».
Я бросился за конторку, открыл дверь и очутился в тускло освещенном коридоре. Впереди были ступеньки, ведущие, по-видимому, в подвал. Я сбежал вниз и оказался в другом коридоре, который вел в кухню, потом быстро проскочил к двери с надписью «Запасный выход».
Пришлось немного повозиться с засовами, но в конце концов я их отодвинул, толкнул дверь и увидел перед собой темную аллею.
Я быстро зашагал по аллее к главной улице. На углу остановился и осторожно выглянул.
Перед входом в отель стояла полицейская машина, но самих полицейских видно не было.
Прижимаясь к тени домов, я побежал в противоположном направлении. Это было мало похоже на бег — я еле волочил ноги.
Я пробежал таким образом пару кварталов, и тут показалось такси. Я совершенно ясно себе представил, что, если сейчас остановлю это такси, шофер обязательно обо мне потом вспомнит и даст полиции мое описание. Но я настолько устал, что мне было все равно.
Я поднял руку, и такси остановилось. Я попросил шофера отвезти меня на Мэддокс-авеню, и побыстрее.
Он окинул меня подозрительным взглядом, потом открыл дверцу машины. Через десять минут мы были на Мэддокс-авеню. Когда машина проезжала мимо «Мэддокс Армз», я осторожно выглянул в окно.
У входа стояли три полицейские машины. Рядом с машинами я увидел пятерых полицейских и одного мужчину в штатском. Мне показалось, что это лейтенант Уэст; но он стоял в тени, и я вполне мог ошибиться. У следующего перекрестка я попросил шофера остановиться и расплатился с ним. Когда он уехал, я свернул в боковую улицу, туда, где оставил свой «бьюик».
Когда я отъехал от тротуара, часы пробили половину четвертого. Ну и ночка мне выпала! И я теперь замешан не только в случайной гибели полицейского, но и в трех вполне преднамеренных убийствах. Это было как раз такое положение, в какое человек может попасть только в кошмарном сне.
Я мог осмысленно думать только об одном: как бы скорей добраться до своей кровати.
Наконец я доехал-таки до дома — часы показывали без пяти четыре.
На ватных ногах я пошел по дорожке, отпер дверь и вошел в темный холл. Свет включать не стал — зачем? Я пересек холл и пошел на ощупь к двери в спальню. Открыв ее, шагнул в еще более густую темноту.
Вдруг я остановился. По спине пробежал холодок. В застоявшемся воздухе комнаты явственно чувствовался запах духов — запах, который моей спальне был совершенно несвойствен.
Я вытянул руку и включил свет. Сердце мое резко ударило по ребрам.
Лицо закрыто каштановыми волосами, обнаженные руки поверх простыни — в моей постели, спящая или мертвая, лежала Люсиль.
Я оперся о стену. Она лежала не двигаясь и, как мне казалось, не дыша. Меня охватил страх: а что, если она мертва?
Сегодня ночью трое уже отдали Богу душу, она могла быть четвертой. От трех трупов мне пока что удалось отделаться и оторваться, но Люсиль — это совсем другое дело. Она лежит в моем доме и в моей постели.
Сделав над собой усилие, я оттолкнулся от стены и нетвердым шагом подошел к кровати. Трясущейся рукой я осторожно дотронулся до руки Люсиль.
Она пошевелилась, легонько вздохнула, чуть повернулась на бок и зарыла лицо в подушку.
Я отошел назад со вздохом облегчения. Потом огляделся и увидел, что на полу разбросана ее одежда: лимонные брючки, белая блузка. На стуле висели белые трусики и лифчик.
Я не стал ломать голову над тем, каким образом она оказалась в моей постели и что будет, если ее найдут здесь. Главное — она жива, все остальное меня сейчас не беспокоило.
Мне хотелось только одного: спать.
Я пошел в гостевую спальню, сбросил одежду и нырнул под простыни.
Голова моя коснулась подушки, и комната начала плыть перед глазами. Мертвые тела, Люсиль в моей постели, покореженный «кадиллак», боязнь полиции и угроза Оскара Росса — все это растворилось в тяжелом сне. Я спал, а все мои проблемы и страхи сидели у изголовья кровати и ждали моего пробуждения.
2
Когда я открыл глаза, часы на столике у кровати показывали пять минут двенадцатого. Через прорези в деревянных ставнях пробивалось жаркое солнце и чертило на ковре остроугольные фигуры.
Некоторое время я лежал не шевелясь и смотрел в потолок — не мог сразу сообразить, приснился ли мне кошмарный сон, или же события, ворвавшиеся с пробуждением в мой мозг, произошли на самом деле. Но как только я окончательно проснулся, то сразу понял, что кошмар, увы, имел место наяву. Сбросив одеяло, я выпрыгнул из кровати, надел висевший в шкафу запасной халат и отправился в ванную.
Я побрился и сразу почувствовал себя увереннее. Выйдя из ванной, услышал какое-то движение в спальне. Дверь открылась, и на пороге появилась Люсиль.
Мы стояли и смотрели друг на друга.
— Привет, — сказал я наконец. — Чего это вы вдруг забрались в мою постель? Или у вас на меня какие-нибудь виды?
Она вспыхнула.
— Извините. Я ждала и ждала, а вас все не было, — виновато пробормотала она. — Я ужасно устала и прилегла на вашу постель. Ну и, наверное, заснула.
— А потом во сне разбросали по всей комнате свою одежду и забрались под одеяло, — улыбаясь, сказал я. — Ладно, надеюсь, спалось вам не хуже, чем мне. Я действительно пришел поздновато и решил, что будить вас негуманно. Кстати, интересно, почему вы здесь: вас привело какое-то неотложное дело — или вы просто решили, что смена кроватей слегка разнообразит вашу скучную жизнь в «Гейблз»?
Она захлопала глазами.
— Вы же сказали, что нашли выход. Только не сказали — какой. Вот я и приехала и стала вас ждать — я же не знала, что вы придете так поздно.
— Понятно. А как вы проникли внутрь?
Она отвела глаза.
— А я… нашла открытое окно.
— Довольно легкомысленно с моей стороны. — Я провел рукой по волосам и поморщился: шишка на затылке здорово болела. — Знаете, я сегодня что-то плохо себя чувствую. Будьте хорошей девочкой, садитесь на свой велосипед и уезжайте, а? Я хотел бы немного покоя и тишины.
