— Мне кажется, что ваш утонченный разум заведет нас далеко. Откровенно говоря, — обернулся он к капитану, — думаю, что это несчастный случай. Иного объяснения я не вижу. К сожалению, нам известны прецеденты Люди выпадали за борт при совершенно обычных обстоятельствах и даже без свидетелей. Просто глупый случай. Исключительное невезение.
— Так-гак… — Капитан внимательно изучал стоящую на столе пепельницу. — Здесь я вынужден с вами согласиться. Если отбросить ничем не мотивированные фантастические предположения, то другого логического вывода нет.
— Это неправдоподобно. Сам за борт выскочить не мог. Кандер — и прыжок за борт. С его-то педантизмом и полным отсутствием воображения. Нет… — Грей, второй офицер, решительным жестом погасил сигарету. Они сидели вдвоем с первым офицером в его каюте и потягивали пиво.
— Значит, ты предполагаешь, что кто-то ему помог? Кто?
— Ничего я не предполагаю. Просто все это нелепо. И если бы не тот факт, что радиста действительно нет на судне, я бы никогда в это не поверил.
— А может, есть.
Второй офицер еще раз отпил из бутылки.
— Ну и духота. Жара даже ночью не спадает. Что ты сказал?
— Я, дорогой Грей, сказал глупость.
— Слушай, а может, не такую уж и глупость. Я бы удивился гораздо меньше, узнав, что Кандер все-таки на судне, а не в море, даже если бы пару часов назад мы его оттуда выловили.
— Ага… Ты думаешь, что Кандер вздумал пошутить и спрятался в ящик из-под картошки? Ничего подобного. Мы заглянули в каждую дыру.
— Послушай, а ведь… — Он не договорил и снова внимательно всмотрелся в коллегу. — У тебя есть ключи. Давай еще раз заглянем в радиорубку.
— Думаешь, он залез в передатчик?
В тесной радиорубке на диване были разбросаны скоросшиватели с финансовой документацией корабля, ведение которой входило в обязанности радиста. На столе около рации стояла пишущая машинка и лежали листы бумаги, Второй офицер начал манипулировать ручками передатчика.
— Передатчик не работает.
— Знаю. Мы обнаружили это еще утром. Именно поэтому и не смогли подать ближайшим кораблям сигнал «Человек за бортом».
— Не нравится мне что-то эта история с передатчиком. Вчера во время моей вахты Кандер на нем работал.
— Ну и что? Передатчик мог и подвести. Случайность.
— Гм… Ну и душно здесь. — Грей расстегнул ворот и вернулся к аппаратуре. Первый офицер занервничал.
— Пойдем отсюда. Старик прицепится.
— Приемник тоже не работает, — спокойно произнес Грей и обернулся к Малерту. — Ох уж эти случайности.
Малерт подскочил к приемнику и попытался его наладить.
Грей стоял за его спиной и осматривался.
— Странно… — прошептал первый офицер, — утром прекрасно работал, сам проверял.
— Когда вы закрыли рубку?
— Около часа назад. Черт возьми… Теоретически проникнуть сюда мог кто угодно.
— Теоретически. А практически на судне с трудом наберется несколько человек, кто мог бы привести в полную негодность рацию, не пользуясь при этом кувалдой.
— Ты…
— И ты.
— Болл. Старший механик. Электрик. Тот матрос, который служил и войсках связи. Пожалуй, еще третий механик.
— Список можно считать закрытым, если по легкомыслию мы не впишем сюда капитана.
— Ты что? Бред!
— И я так думаю. Но на всякий случай из симпатичного коллектива подозреваемых я исключаю только себя.
Второй офицер начал просматривать бумаги, лежащие на диване.
— Эта макулатура прежде хранилась в… о боже… дышать нечем… Хранилась в этом шкафу… — Он посмотрел на узкий жестяной шкаф, стоящий рядом с аппаратурой. Потянул за дверцу. Шкаф был закрыт. — Где ключи?
— Радист всегда носил их с собой. Действительно, что здесь за воздух…
Грей внезапно побледнел. Стремительным рывком он сорвал ее стены противопожарный ломик и изо всей силы ударил по замку. Дверцы открылись после второго удара. И оба офицера невольно отпрянули.
Втиснутый между боковыми стенками шкафа стоял сгорбленный Кандер. Точнее, его труп.
Похороны состоялись на следующий день.
Перед похоронами комиссия, из капитана, первого и второго офицера, шкипера и боцмана, бегло осмотрела труп и одежду Кандера. Комиссия была не очень компетентна. Правда, второй офицер официально исполнял обязанности фельдшера, но все его познания ограничивались недельным изучением медицины пару лет назад.
Капитан и первый офицер свои медицинские знания давно растеряли. Шкипер разбирался только в анатомии свиней. Во время осмотра трупа он держался в сторонке, а выражение его лица напоминало физиономию пассажира, который, в первый раз ступив на палубу, вскоре оказался в центре тайфуна.
В конце концов комиссия установила, что смерть наступила в результате удара в затылок тупым предметом. Удар настиг Кандера, склоненного над рацией. Об этом свидетельствовали капельки крови на спинке его стула. И еще один факт поразил всех: в карманах Кандера была найдена большая сумма денег, более пятисот английских фунтов.
Хоронили Кандера по морскому обычаю. Вся церемония длилась не более трех минут.
Вечером капитан пригласил к себе всех офицеров, свободных от вахт. Голос его звучал решительно, но сам он был бледен и подавлен.
— Сегодня мы проводили в последний путь нашего товарища. Теперь пришла пора выяснить причины его смерти. Дело крайне неприятное. Убийство. Это не подлежит сомнению. И убийцу мы должны найти сами. Тысяча миль до ближайшего берега, на полицию рассчитывать не приходится.
— Как это понимать? Вы что, собираетесь играть в полицейского? — искренне удивился сидящий в углу каюты Понта, второй механик.
— И не только я. Все мы, хотим мы этого или не хотим, будем играть в полицейских, — жестко обрезал капитан, — Убийца среди нас. Я не знаю, что это за тип. Может, сумасшедший, а может, у него какая-то своя цель…
— Раз убивают радиста, то цель ясна: лишить нас связи с миром, — вставил Грей. Сказал он это с тайным умыслом, у него тоже была своя цель.
— Но, господа, это предположение просто бессмысленно, — Шкипер посмотрел на Грея почти с ликованием. — Давайте не будем придумывать несуществующие криминальные загадки. Ведь еще четыре человека как минимум умеют пользоваться рацией: три офицера и капитан. Если бы преступник преследовал эту цель, то по пути ему пришлось бы убрать еще и этих джентльменов… — Очень собою довольный, шкипер слегка пригладил волосы. Было заметно, что он с трудом сдерживает не совсем уместную в подобных обстоятельствах улыбку.
