Самсон Иванович, стоявший рядом с Кузьмой, тоже глядел на Чертовы скалы, словно увидел их впервые.
— Труп мы оставили на месте, — сказал подошедший вперевалку Твердоступ. — Вы, Самсон Иванович, хорошо знаете погибшего Дзюбу. Нам непонятно, зачем ему понадобилось забираться в эту ловушку.
Из нагромождения камней, перепрыгивая с обломка на обломок, вышел Степан Евдокимович. Кивнув в его сторону, Остап Павлович сказал:
— Не обрати он внимания на слова Крутова, вряд ли бы мы скоро узнали о гибели Дзюбы. Экспертиза теперь еще может более или менее правильно определить причины, повлекшие за собой смерть. А у вас неплохие помощники. Действовали, как надо.
— Дзюбу опознал он? — спросил Протопопов.
— Еще бы мне Петра Тарасовича не знать, — ответил Степан Евдокимович. — Только первым руку его в камнях Илья Ильич увидел. За ним — Леонид. А потом уж я.
— А где же…
— Илья Ильич с Леонидом? Внизу, у реки. Получилось же так! Сын отца опознавать приехал… Тяжко ему… Все-таки отец…
— Котомка Дзюбы цела? — обратился к следователю Самсон Иванович.
Твердоступ кивнул:
— В ней двенадцать корней женьшеня. Отличные экземпляры.
— Жаль, что вы развязали котомку, — раздумчиво проговорил Самсон Иванович.
— Сначала ее сфотографировали, — быстро вставил начальник «аэропорта», увлекшийся расследованием.
Кузьму несколько удивило, с каким уважением Твердоступ относится к замечаниям Самсона Ивановича.
— Спасибо за помощь, товарищ Шматов, — сказал следователь.
Сообразив, что он слишком навязчив, Степан Евдокимович несколько обиженно пожал плечами и отошел.
— У меня такое ощущение, что произошел несчастный случай, — продолжал Твердоступ. — Пока я так думаю.
— Возможно. Карабин здесь… Котомка цела…
— Интересно и другое, Самсон Иванович, — сказал Твердоступ. — Вы, товарищ Свечин, тоже обратите внимание: котомка была завязана и находилась у костра. Она, очевидно, просто осталась лежать у костра, когда потерпевший почему-то вскочил и побежал в скалы.
— Вскочил? — переспросил Кузьма. — Почему вы так думаете?
— Вы сейчас увидите — у него пепел на шнуровке олочи, на голени.
И они вчетвером направились к скалам, в лабиринте которых находился труп.
Прыгать с обломка на обломок оказалось делом нелегким и небезопасным.
— Иди за мной! — бросил Самсон Иванович, поравнявшись со Свечиным. — Здесь торопиться — не доблесть.
Послушался Кузьма безоговорочно: теперь он до конца осознал смысл фразы следователя: «Непонятно, зачем ему понадобилось забираться в эту ловушку».
За поворотом у подножия столба, в осыпи, они увидели обезображенный камнепадом труп.
Эксперт то и дело ослепляюще вспыхивал блицем, чертыхаясь, спотыкался о камни, отыскивая нужные точки для съемки. Молоденькая невысокая докторша стояла поодаль.
— Вот так он и лежал, — проговорил Остап Павлович. — Видимо, обвал настиг его на бегу. А вы как думаете?
— Похоже, — согласился Самсон Иванович. — Карабин валялся от него метрах в двадцати?
— Не больше. Получается так: он выстрелил и опрометью бросился в расселину, на верную гибель. Обвал ведь мог возникнуть от звука выстрела, — сказал Твердоступ.
Обернувшись, Свечин с сомнением осмотрел путь, который пришлось преодолеть Дзюбе после предполагаемого выстрела, и сказал:
— Мы сюда добирались секунд двадцать… Камни обвала рухнули бы раньше…
— Резонно… — заметил Твердоступ. — Но ведь он бежал. Бежал опрометью, не разбирая дороги. Бежал от костра. Смотрите…
Кузьма пригляделся. На правой ноге Дзюбы трава, вылезшая из задника олочи, обгорела. Прожжен был и суконный чулок. И что самое важное — на закраинах прожженной дырки, небольшой, с пятикопеечную монету, сохранился пепел.
— Сукно еще некоторое время тлело уже после того, как обвал обрушился и придавил его, — сказал Свечин.
— И я так считаю, — кивнул следователь прокуратуры и обратился к Самсону Ивановичу. — А вы?
— Может, и так…
— Что же вас смущает, Самсон Иванович?
— Зачем ему было бежать опрометью в эту ловушку? Стрелять… Ведь он, наверное, стрелял.
— Да, — кивнул Твердоступ, — вот гильза. Ее нашли в двух метрах от валявшегося карабина. Вот план, Самсон Иванович. Здесь все обозначено. Это-то меня и интересует. Вы же очень хорошо знали Дзюбу. Его характер, привычки. Что, к примеру, могло заставить Дзюбу побежать в расселину, несмотря на риск?
— Легкая добыча…
— Интересно. Если так, то можно предположить — дело происходило днем, Дзюба находился у костра. И увидел… легкую добычу.
— В скалах козы, случается, бродят. Их тут много, — заметил Самсон Иванович, — И потом… Науку тайги ни за месяцы, ни за годы до конца не постигнешь. Тут как бывает? Уж, казалось бы, какой опытный таежник-суперохотник. А вдруг на склоне дней такое отчубучит — диву даешься! Мало — сам пострадает, а еще товарищей подведет.
— Он мог испугаться кого-то или чего-то, — заметил Свечин.
Самсон Иванович покачал головой:
— Дзюба? Испугался? Никогда не поверю! К тому же он был вооружен. Чего же бояться?
— Значит, легкая добыча, — констатировал Твердоступ.
— Не вижу ничего другого, — твердо заявил Самсон Иванович.
— Что ж… Если вскрытие и экспертиза не дадут ничего нового… Прекратим дело.
— Пойду в скалы, посмотрю, нет ли там этой легкой добычи, — сказал Самсон Иванович.
— Да, да, — согласился Твердоступ. — И потом… Ни ниже водопада, ни выше его нет лодки.
— Все-таки жаль, Остап Павлович, что вы не захватили нас с собой сразу, — попенял Протопопов.
— Честно: боялся, что общественники набедокурят… — несколько смущенно улыбнулся следователь прокуратуры. — Вы, товарищ Свечин, займитесь осмотром костра и пути от него до расселины.
— Я думаю, товарищ Твердоступ, мне лучше держаться с Самсоном Ивановичем, — пересилив себя, проговорил Кузьма. — Хоть я и год здесь… Но дела вел в райцентре. По-настоящему в тайге впервые. Могу упустить важное.
Часа полтора они лазали в скалах по гибельным каменистым осыпям, рискуя сломать себе если не шею, то ногу или руку наверняка. Но не зря.
Они отыскали полуразложившуюся, полурастащенную зверями и воронами тушу козла. Протопопов обрадовался находке:
— Вот и «легкая добыча»! Дзюба мог только ранить козла. Тот и ушел, да под камнепад попал.
Потом стали осматривать костер и местность вокруг него.
Кострище, у которого лежала котомка Дзюбы, находилось в глубине поляны, далеко от обрыва, где гудел водопад.
