Леонид Платов - Каменный холм (сборник)

Он рассказывал о том, что дома у него едят на какой-то особой посуде, а к рождеству отец обещал подарить ему настоящую моторную лодку. Он форсил и важничал, как может делать это только пятнадцатилетний подросток, который по временам говорит уже басом. У кого-то из своих берлинских знакомых он перенял фатовскую походку — с подскоком, и дергался при этом, как картонный паяц. "Бубенчика не хватает", — сказал о нем Герт, и шутку тотчас же передали Длинному Фрицу.

Давно уже пора было им померяться силами, чтобы узнать, кто будет верховодить в классе. Но драка началась не из-за шутки Герта…

Длинный Фриц любил мучить слабеньких и плохо одетых. Он хотел показать на малыше Брицке какой-то новый прием, который выучил у своего родственника, офицера колониальных войск, приехавшего из Восточной Африки.

— Этим приемом укрощают непокорных негров, — объяснял Длинный Фриц. — Негра у нас нет. Но Брицке заменит нам его… Брицке! Сюда!

— Я не хочу, — отозвался дрожащий Брицке.

— Тебя не спрашивают: хочешь ты или не хочешь. Ко мне, Брицке, грязная свинья!..

Некоторые школьники отвернулись — их дело было сторона. Другие смеялись над жалкими попытками Брицке спастись. Он хотел спрятаться за бочками, стоявшими у стены, но Длинный Фриц вытащил свою жертву за ногу и поволок, как черепаху, через весь двор.

Был тот полуденный жаркий час, когда учитель уходил домой обедать. Никто не мешал жестокой забаве.

Герт никогда не дружил с Брицке, пухлым вертлявым коротышкой, больше всего любившим говорить о своей копилке, где уже лежало одиннадцать марок. Но сейчас Герту стало его жаль.

— Оставь малыша! — коротко сказал он, шагнув на середину двора.

— Оставить? Почему?… О! Может быть, ты сам хочешь быть негром?

Длинный Фриц осклабился и с шутовской ужимкой оглядел своего противника.

— Что ж, — обернулся он к зрителям, будто спрашивая у них совета. — Этот подходит, пожалуй…

Кое-кто хихикнул, не очень громко, потому что Герт был серьезен, хоть и не вынимал рук из карманов.

— Круг! Шире круг! — закричали школьники.

— Круг! Круг! — закричал повеселевший Брицке, пробегая мимо Герта и обеими руками хлопотливо раздвигая толпу.

Будто это было вчера, — так ясно представился Герту и школьный дворик, и куча пустых бочек в углу, и вертлявый Брицке, на румяных щеках которого еще не просохли слезы. А отчетливее всего видел он перед собой Длинного Фрица.

Тот подходил к нему боком, свесив руки и нагнув голову, так что видны были ровные волны белокурых вьющихся волос. Сын директора гордился своими волосами, — одному ему в школе разрешалось носить "взрослую" прическу.

Тогда и сказал Герт: "Сними свои стекляшки", — и Каннабих послушно снял очки и дал подержать их одному из своих "адъютантов".

Зрители замерли в ожидании. Драка обещала быть интересной. Противники одного роста, оба спортсмены, но Каннабих старше Герта года на два, а в этом возрасте два года много значат.

— И все-таки я поколочу тебя, Длинный Фриц, — сказал Герт сквозь зубы.

Прицеливающимся взглядом он смотрел на выступающий вперед короткий подбородок своего противника. В этот момент Длинный Фриц сшиб его с ног. Сцепившись, они покатились по белым и черным плитам школьного двора.

Фриц, извернувшись, зажал подмышкой голову Герта и стал медленно, с силой, поворачивать, будто вывинчивая из туловища. Совсем близко Герт увидел злые, очень светлые глаза. Боль делалась нестерпимой. Вот он, африканский прием! Значит, так обуздывают непокорных негров?…

Герта нелегко было рассердить, но сердить его не рекомендовалось.

"Проклятый барчук хочет сломать мне шею", — смекнул он, и мысль эта родила в нем не страх, а ярость. Втянув голову в плечи, он начал подниматься с земли на трясущихся от напряжения ногах.

Ярмо из человеческих рук постепенно ослабевало на его шее. Рывок! И драчуны опять повалились на землю, но Герт на этот раз был сверху.

— Вывернулся! — удивленно закричали зрители, увидев, что Ганс сидит на Длинном Фрице и беспощадно молотит по нему кулаками.

Ну и вид же был у директорского сына! Волосы всклокочены, красивый пестрый галстук сорван, под глазом багровый кровоподтек…

Герт опомнился. Залитый солнечным светом школьный дворик исчез. Тенистый, густо заросший кустами сад был вокруг. Длинного Фрица не было перед ним. Только шест, увенчанный на конце стеклянным шаром, стоял над обрывом. Глаз-перископ повернулся на шарнире и уставился прямо на Герта.

Теперь это не была драка двух мальчиков на дворе, похожем на шахматную доску. Это было посерьезнее. Спрятавшись в своем кабинете за широкими спинами эсэсовцев, Длинный Фриц мучил, истязал, умерщвлял людей. Проклятый барчук хотел согнуть, сломить и его, Герта!..

Герт кинулся к перископу над обрывом. Гнев накатил на него, как тогда в детстве. Ослепить Длинного Фрица! Сбить с его глаз стекляшки!

Камней под рукой не было. Герт схватился за стержень, налег на него плечом, стал выворачивать из гнезда.

Всю свою ярость, накопившуюся за много лет, вкладывал он в эти мерные толчки, с наслаждением ощущая, как поддается, колеблется металлическое сооружение.

Шест покачнулся и упал набок. Герт перебежал к другому шесту, но на полпути его перехватило дуновение ветра, знакомый, чуть приторный запах.

Сейчас это не произвело на него обычного действия. Запах резеды разъярил его еще больше. Для страха уже не осталось места в душе. Ненависть заполнила ее до краев, нейтрализовала, вытеснила страх.

Дуй, хоть лопни! На куски разорвись, проклятый!..

Герт изо всех сил раскачивал шест. Тем временем легкие дуновения, насыщенные запахом резеды, сменились резким ветром, который все яростнее завывал вокруг. Гнулись верхушки деревьев. Со скрипом и стоном раскачивались ветви кустов. Пестрым дождем падали лепестки цветов.

И в центре этого внезапно налетевшего урагана, в вихре листвы, стоял человек, победивший в себе чувство страха. Шест гнулся в его руках, зеркало описывало дугу и взблескивало над головой.

Дышать Герту становилось все труднее. Он задыхался от запаха резеды. Стучало в висках. Но страха не было!..

Последним сильным рывком он вытащил второй шест и свалился на него, не выпуская из рук, будто это и был Длинный Фриц, до горла которого он так хотел добраться…

Очнувшись, он некоторое время не раскрывал глаз, не шевелился — выжидал. Было тихо. Постепенно овладевая своими чувствами, Герт отметил с удивлением, что лежит не на земле, а на койке с матрацем, застланным простыней.

Пахло йодоформом.

Он приоткрыл глаза. Белый потолок. Побеленные стены. Лазарет? Да. Но тюремный — окна затянуты решеткой.