После недолгого спора, Яшка решил, что сегодня нет настроения заниматься этим и вообще у него на неё не стоит и любит только свою Настю. Торпеда громко рассмеялся над этими словами. – Ты чего совсем сдурел, пиво в башку ударило? Ну смотри, как хочешь. – Райкина вышла, услышав громкий смех, спросила что за повод поражать. Она и сама была слишком весёлой девчонкой. Пацаны просто переглянувшись махнул рукой сели на мотоцикл и посадили её в середину и пока ехали Яшка облапал её всю. После выпитой бутылки самогонки он попросил товарища, чтобы тот довёз его до дома. Леха согласился. – Какая-то она солидольная-(имелось ввиду дряблое тело). – Сказал Яшка, слезая с седла. На обратном пути парочка остановилась возле старой автобусной остановки, которая находилась на краю асфальтированной дороги, шедшая из Шадыма в Пятьму. Не слезая с мотоцикла, Леха задрал Оле юбку, сдвинул её трусы в сторону и расстегнул свою ширину у джинсов. Девка взвизгнула, потом вытянул руки на руль, уткнулась головой в бензобак и запыхтела. После всех утех парочка уселась на сломанную лавочку остановки и закурили. Так за пьяными разговорами ни о чем и уснули, сидя в обнимку. Проснулся Торпеда от звука открывающихся дверей подошедшего рейсового «Пазика». Люди вышедшие из автобуса небрежно покосились на парня сидевшего на остановке и лежавшую на его коленях растрепанную девушку. Вернувшись домой, Леха был сильно расчувствованый. Отец поинтересовался у него, с кем это он гулял всю ночь и что их видели на остановке. – Батя, я женюсь! – Ответил ему Леха. – Ты чего несешь с бодуна, черт? На ком бля? – Переспросил удивлённо Александр. – Женюсь и всё, я так решил мне с ней хорошо, какая разница на ком, на бабе, на Оле Райкиной! – Пошатываясь проговорил сын. – Эта на той из Семеновки? На этой шалаше? – Начал повышать голос отец. – Да я тебя, щенок! – Откуда ты знаешь кто она, и вообще она не шалава. – Начал оправдываться Торпеда. – Ну да, да не шалава, а местная давалка, видел я вас в обнимку на остановке утром, проезжал мимо. Да эту даже я знаю и что она из себя представляет. А ну! – батя схватил кнут, с которым пасут коров и замахнулся на сына. Потом выгнав на улицу приложил ему по спине пару раз. Лёшка взвыл и согнувшись убежал со двора, заперся в сарае и сидел там до самого вечера. Спину жгло очень сильно. От ударов остались две кровяные полоски.
В конце лета ребята начали поступать в учебные заведения. Леха Торпеда пошёл в ПТУ, где в свое время отучился и его отец – на тракториста. Училище находилось в Пензе в поселке Ольхуны. Там же и жил его дедушка Степа. И чтобы не жить в общежитие он остановился у него на время учёбы. Другие мальчишки тоже поехали и поступили в Пензу. Кто на слесаря, кто на автомеханика. А куда ещё пацанам податься… Сиська перешла в 10 класс, только уже в Пензу, так как в их селе не было этих классов, да и отец её решил уезжать из деревни и развивать свой бизнес в городе.
Глава 4
Степан Алексеевич Аськин очень любил своего внука Лешку. Души в нем не чаял но никогда не баловал. Не из тех он был. Степан по молодости отмотал десять лет лагерей ещё при ГУЛАГе. Прошёл войну в штрафбате и вернулся на родину в свою деревню, где и встретил уже свою жену, которая вскоре скончалась при родах. Так и жил и воспитывал один детей. Его старые друзья и товарищи кто знал его судьбу, называли его «сто городов по неволе». Был дед Степан с жёстким характером, вспыльчив и прямолинеен в высказываниях. Мог порой так послать, что замучаешься от туда возвращаться. Простой жилистый мужичок, прошедший трудный жизненный путь. Смуглый с чёрными большими усами и волнистыми волосами походил на казака, которых описывали в старинных книгах и показывали в фильмах. Леха очень был привязан к деду, часто прислушиваться к его словам, для него они были авторитетны, да и характером подражал во всем ему. Он не запрещал ему ни чего: ни курить, ни выпивать. Бывало и сам наливал стопку, когда было не с кем выпить вечерами. В посёлке деда знали многие и многие уважали.
В выходные Торпеда уезжал к себе в село домой, и другие ребята тоже съезжались из своих учебных мест, поэтому гудеж стоял на всю округу в эти дни. В один из таких дней Торпеда как обычно вернулся домой, чуть под шофэ- выпили с товарищами перед автобусом. Дома он застал мать в компании неизвестных двух собутыльников. Все уже были порядком пьяны. Зайдя в избу, сбросив дорожную сумку у входа, прищурив один глаз, он обвёл взглядом присутствующих. – Вы кто такие бля? – обратился он к сидевшим за столом мужикам. –Где батя? – А ты кто такой а? -Пробормотал алкаш в синей спортивной засаленной куртке. – Я тут хозяин, а вы встали и пошли нахуй от сюда, и эту потаскуху с собой забирайте! – Нагнувшись прямо перед лицом отвечающего, в крикнул Леха. – Ты как с матерью разговариваешь, щенок? – Возразил второй мужик в расстёгнутой майке и татуировками, видневшимися под ней. , попытавшись приподняться с кресла. Но тут же был посажен на место, ударом в грудь от Торпеды. – Тихо, тихо, сынок, не ругайся, ты чего приехал то, не выгоняй гостей, сходи лучше погуляй, ребята, не трогайте это мой сын. -Еле ворочая пьяным языком, протараторила женщина. – Чего я приехал сюда? Потому что это мой дом во первых и выходной сегодня это во вторых. И в третьих, какой я тебе сынок? Своего сына ты выкинула на улицу и променяла на бухло. А если ты хочешь, сука то вали сама от сюда вместе со своими козлами вонючими, ясно!? – Начал заводится Леха. Татуированный снова поднялся, схватив со стола пустую бутылку из под водки, намахнувшись он закричал прокуренным сиплым голосом. – Кто козёл тут а, ты, засранец, а ну… – Но не успел договорить, получил с размаху табуретом по голове. Табуретка разлетелась на несколько частей, а тело алкаша грохнуло на пол с глухим звуком. – Да вы козлы, кто же ещё!? – В бешеном состоянии ответил Тарпеда. – Отец ебашит в поле, а ты, мразь такая, кобелей своих развлекаешь. Видеть тебя не могу. Я уже не маленький и все понимаю, если хочешь знать я тебя всю жизнь ненавидел и видеть тебя не хочу, вали от сюда куда хочешь, шалава! – И схватив за волосы мать он выволок её
