этого сужающей в конце известковой дыре. Доковыляли до выхода в этой норе. Надо было только пролезть через тесную узкую расселину длиной метра три, чтобы оказаться в гроте, в котором можно было разогнуться во весь рост.
Так как я полз сейчас впереди Сереги, то вылезать в просторный зал мне выпало первым. Я безо всякой задней мысли начал протискиваться по этой узкой щели вперед к свободе, и когда весь оказался в этой щели, со страхом обнаружил, что не могу пролезть по ней дальше: застрял, как пробка в бутылке. Ни назад, ни вперед. Ко мне пришла хорошая, но запоздалая мысль, что надо было снять с себя штормовку, штаны и сапоги, и, тогда, раздевшись догола, я бы может быть и вылез из этой ловушки, в которую угодил. Меня успокаивала лишь только мысль, что Серега тоже попал в ловушку: собою я загородил ему выход. И пока не вылезу, он тоже не сможет. Так мы и останемся здесь навсегда. И тогда какие-нибудь, лет через двести, очередные сумасшедшие спелеологи найдут однажды наши кости.
Я лежал, стиснутый со всех сторон прохладным известняком и размышлял, как мне быть дальше. Сереге тем временем уже надоело лежать без дела, и он решил, во что бы то ни стало вырваться на свободу. Стал меня пинать по ногам. В свою очередь я, как истинный червяк, начал извиваться всем измученным телом, и по сантиметру, другому, продвигаться к выходу из этой норы. Совсем измученный борьбой за жизнь и телом и душой, мокрый от пота, я выпал в зал, из которого мы начали путь сквозь известняк. За мной вылез Серега, без штормовки и свитера, которые он на всякий случай снял, когда полез за мной через эту щель.
Мы с энтузиазмом быстро двинулись к выходу из пещеры, и вскоре увидели солнечный свет. Больше мы в пещеру не полезли. Отдохнули в лагере, наелись так, что я чуть не лопнул, и следующим утром поехали домой — отмываться от глины.
С тех пор я не люблю пещеры. Сыро, грязно, света совсем нет, всякие ловушки под ногами, в которые можно запросто провалиться. И чересчур узкие и запутанные норы для людей.
То ли дело идти по солнечному лесу, глядя на грибы, лесные цветы, слушать соловьев, и других лесных птиц, а не похожий на песни контуженых соловьев, писк летучих мышей.
Рассказов накопились много, около двух сотен, а сюжеты для них, в свою очередь стали кончаться. В начале зимы я написал, какие рассказы мне надо обязательно написать. Сейчас, когда началась дружная весна, времени на рассказы стало не хватать, и сейчас я смотрю на этот список и вижу, что все темы я, так или иначе, затронул. Некоторые рассказы я начал, но продолжать писать мне их стало лень — особенно про свои путешествия. Остался Париж и Диснейленд — а чтобы все впечатления о них написать, мне надо их вспомнить, потом набрать на компьютере и потом еще редактировать. Придется постараться, так как это, по-видимому, последние рассказы. Весеннее солнце начало растапливать снег в огороде и скоро у меня будут совсем другие заботы.
Но зима прошла незаметно, и это для меня главное. Сейчас надо дописать отставшие рассказы и определиться, где напечатать этот труд. Месяц тому назад я зашел на Литрес и зарегистрировался, на всякий случай. Через несколько дней после регистрации подумал, что мне незачем копить рассказы, — потому их достаточно много, а надо попробовать их напечатать и посмотреть, как они выглядят на этом сайте.
Для начала мне было жалко отправлять на этот сайт рассказы, которые мне самому нравятся, и поэтому я отправил на модерацию самые противные и короткие рассказы, а обложку к ним сделал из своей черно-белой фотографии, которую сделал лет сорок пять лет тому назад. Там изображен корень от сосны, которая упала от старости, а корень ее издали напоминал лешего. Чтобы усилить это впечатление, я сделал из ветки посох и сунул этому лешему его в руки. А почему-то фотография получилась крупнозернистая — почти без контраста и мне это понравилось.
На сайте я один из этих рассказов поместил в эту обложку с лешим, а для второго выбрал обложку, которую мне предложил сайт, — и отправил все это на модерацию. Через два дня модератор прислал мне сообщение, что надо там что-то исправить. Оказывается вторая обложка, где я был сфотографирован американской девушкой на фоне пиратского корабля, не годилась для обложки: надпись рассказа не помещалась. Пришлось ехать в публичную библиотеку, так как исправить рассказы и обложку для них со смартфона не получалось — редактировать можно было только со стационарного компьютера.
Я исправил обложки у этих первых, ужасных рассказов, а потом подумал и отправил на модерацию еще четыре — там были выдуманные мною фантастические сюжеты, и мне их было совсем не жалко. Сейчас, когда я уже знал что и как на этом сайте, я за полтора часа все закончил — отредактировал первые рассказы и поместил на модерацию еще четыре — в обложки, которые сделал сам. В своих путешествиях по России и за рубежом я много фотографировал, и из этих фотографий получились отличные обложки для моих рассказов. Мне было интересно, пройдут они модерацию, или нет. Через два дня я получил послание, что часть последних рассказов прошла проверку, а у нескольких надо было что-то исправить. Чтобы не зря ходить, я сделал еще обложки к новым четырем рассказов, которые специально написал для этого случая.
Все замечания я исправил, и поместил еще четыре новых рассказа. Я уже понял, как делать обложки, чтобы они не вызывали замечаний у модератора. Сейчас на сайте Литрес было десять рассказов, и мне осталось только понаблюдать, читают ли их, или нет. Часть рассказов была с роялти, а большая часть рассказов я сделал бесплатными.
Прошла неделя с того момента, когда я поместил последние рассказы на этот сайт. Никто их не читал, и я к этому относился совсем спокойно. Теперь по вечерам я стал смотреть телевизор, а перед сном у меня была привычка почитать новости в интернете. На сайте новостей вдруг вынырнула реклама моей книжки — в ней был всего один первый мой рассказ. Я чуть не свалился с кровати от неожиданности. Реклама в интернете и так мне надоела до чертиков, она вылазила часто и мешала мне почитать новости, но чтобы вдруг вылезла, откуда ни возьмись реклама моей книги, с
