Демотт сразу обрел голос.
— Что случилось? — прокричал он.
— Резак! — всхлипнула Карин. — Клещи ухватили цепь, но я не могу их сжать достаточно сильно. Нужны силы!
— Положите один конец на землю, — спокойно скомандовал Демотт. — Одну ручку на землю, а на другую действуйте всем своим весом.
Он чувствовал, что Карин попыталась сделать, как он сказал, но поскользнулась и упала.
— Попытайтесь снова! — крикнул Демотт.
Шум драглайна был оглушающим, вой и скрежет наполняли ночное пространство. Вдруг появился новый звук: резкий треск говорил о том, что громадная стальная подошва башмака примяла какую-то часть тела джипа. Его больше не толкало вперед, а подминало под башмак. Демотт видел, как джип сминался подобно яичной скорлупе. Погасли фары, треском и скрежетом сопровождалось крушение крыши и передних колес.
У Демотта за спиной раздался отчаянный плач Карин:
— У меня не получается! Я дошла до половины и больше не выходит!
— Попробуйте ножовкой! В инструментах должна быть ножовка.
— Есть! — Карин снова лихорадочно принялась за работу.
Демотту казалось, что время остановилось. Он видел, что двигатель джипа, наконец, оказал некоторое сопротивление, очень незначительное, но все же сопротивление. Неуклюжий, как динозавр, драглайн поднял одну ногу медленно в воздух и поставил ее на маленькую человеческую игрушку. Демотт завороженно смотрел, как рассыпалось ветровое стекло, провалилась крыша, сплющился салон. Прямо перед ним было сплющено колесо и вдавлено в землю. Если бы у него руки были свободны, он мог бы дотронуться до передней стенки башмака, — так близко она уже находилась.
Но его руки не были свободны.
— Я не могу! — крикнула Карин, рыдая.
В голове у Демотта вдруг стало совершенно ясно, и он крикнул:
— Там есть топор?
— Что?
— Топор.
— Есть. Вот.
— Ударьте по цепи топором. Постарайтесь попасть по тому звену, которое уже ослаблено.
— Я могу промахнуться и попасть по вам.
— Черт с ним. Давайте.
Он почувствовал рывок, когда Карин ударила. Цепь впилась ему в запястья и едва не вырвала кисти рук. Вдруг он почувствовал запах бензина: бензобак был раздавлен.
Удар! Карин опустила топор, потом еще раз. Когда Демотт повернулся посмотреть, что она делает, гусеница башмака коснулась его плеча. Монстр прикоснулся к нему, и это прикосновение навело Демотта на ужасную мысль.
— Отрубите мне руки, — сказал он спокойно и твердо.
— Я не могу!
— Можете. Они или я.
— Нет!! — Карин взвизгнула, размахнулась и ударила топором, вложив в этот удар весь свой вес до последней унции. В следующую секунду она была на коленях, всхлипывая: — О, Боже, я разбила ее, разбила!
Демотт изо всех сил старался сдерживаться, чтобы не мешать Карин высвобождать цепь. Гусеница подталкивала и царапала его теперь. Через несколько мгновений он будет подмят, как была подмята машина.
— Ради бога, поторопитесь! — крикнул он.
И чудесным образом его руки стали свободны в тот же миг. Он перевел их в нормальную позицию и откатился в сторону.
— Осторожней, не свалитесь в яму! — крикнул Демотт. Сам он оказался на краю. Едва он откатился подальше от драглайна, раздался взрыв, и темно-красные языки пламени выплеснулись из под башмака. Случайная искра подожгла бензин из бензобака джипа, и только благодаря счастливой случайности же Демотт откатился в надветренную сторону, так что огонь, распространяясь в противоположном направлении, ему не угрожал. Карин тоже была рядом и невредима.
Взрыв никак не повлиял на продвижение монстра. Пламя ревело несколько секунд, затем иссякло, и драглайн продолжал двигаться прежним путем к краю.
Демотт чувствовал себя совершенно измученным, но его усталость не шла ни в какое сравнение с тем истощением жизненных сил, которое испытывала девушка. Только что стоявшая рядом, пока он искал слова для выражения своей признательности, она вдруг рухнула на землю. Демотт поднял ее так бережно, как только умел, положил на плечо, как это делают пожарники, и понес к изолятору, по-прежнему светившемуся всеми своими окнами. Ему казалось, что глаза застилает от напряжения, но может, это был просто лед. Он потер их свободной рукой и стал видеть лучше. В некотором отдалении в белом пятне света был виден вертолет, готовый к отлету: на нем вспыхивали огни, винт вращался, мотор работал. За то время, пока Демотт смотрел на него, вертолет отделился от земли и улетел.
Вслед за этим и машина, освещавшая своими фарами площадку для взлета, завелась и, набрав скорость, растворилась в ночи. И Демотт осознал, что негодяи снова скрылись. Он знал, что должен чувствовать разочарование, но пока мог думать только о том, как бы скорее оказаться в тепле и лечь.
Со своей драгоценной ношей на плече он шел очень медленно, но почти дошел до дома, когда увидел силуэт, промелькнувший на фоне окна прямо перед собой. Его охватил ужас. Может это кто-то из тех. Неужели ему предстоит быть застреленным после той недавней великой победы в борьбе за жизнь. Прежде, чем он успел хотя бы освободиться от своей ноши или отступить во тьму от освещенных окон, появился луч фонаря, порыскал вокруг и осветил ему лицо.
— Боже мой! Демотт!
— Кармоди! Где вы были, черт побери!?
— Пытался организовать вертолету вынужденную посадку. А вы?
— Были…, были кой-какие неприятности, — вдруг Демотт понял, что едва может говорить, что сейчас рухнет. — Вы не могли бы ее взять? — пробормотал он. — Я выдохся.
С восклицанием, полицейский освободил Демотта от совершенно инертной ноши.
— Скорее, — сказал Кармоди. — Входите в дом.
Они положили Карин на кровать, Демотт, все еще в наручниках с обрывками цепи на запястьях, свалился на другую кровать.
— Позвоните Шуру, — прошептал он. — Скажите ему, ради Христа, вырубить питание первого драглайна. Скажите ему и Брэди гнать сюда так, как никогда раньше в своей жизни.
Они включили прожектора, чтобы осветить 150-футовую глубину карьера. Кроме того, они вбили крючья на расстоянии десяти ярдов от кромки и закрепили на них веревки, чтобы страдающие головокружениями и те, кто не совсем уверен в своей устойчивости, могли ухватиться за них, заглядывая вниз.
Первый драглайн остановился, уткнувшись носом и откинувшись назад к почти вертикальной лицевой поверхности, под углом градусов в тридцать. Массивный корпус выглядел невредимым, как и треугольная арматура, по которой был проложен кабель. Даже стрела крана, перечеркнувшая своей непомерной длиной неровное дно котлована, выглядела неповрежденной, по крайней мере, сверху.
