уже возвращался. Девочка успела разглядеть вошедшего с ним вислоусого продавца из грязного магазинчика.
– Ну? – произнёс Эмиссар.
Вислоусый, видимо, молча что-то ему передал.
– Никто не видел, как ты шёл сюда?
– Ни живая душа.
– Всего три штуки?
– Больше никак не получилось.
– Хорошо, оставь банку на столе, я заплачу тебе, сколько договорились. И если от кого услышишь, что они где-нибудь опять появились, поставь меня в известность.
– Слушаюсь, господин Эмиссар.
– А теперь иди. Или нет, я сам провожу тебя.
Едва они вышли, Метте, метнулась к столу. Там в грязной стеклянной посудине плавали три маленькие узенькие рыбки. Не долго думая, девочка схватила пустую колбу и, перелив туда содержимое банки, заткнула валявшейся рядом пробкой. Затем сунула добычу за пазуху и, рванула на себя дверцы шкафа.
Не помня себя, девочка мчалась по тёмному переходу. Шагов позади не было. Она слышала лишь собственное дыхание и стук своего сердца.
Вдруг она наткнулась на глухую стенку. Неужели свернула куда-то, сама того не заметив, и оказалась в тупике? Но нет, скорее всего, это задняя стенка часов. Метте нашарила на стене выступ, нажала посильнее, и оказалась в пенале дворцовых часов. Над головой навис неподвижный маятник. В огромном зале было безлюдно.
Метте осторожно приоткрыла стеклянную дверцу. Куда теперь идти?
И тут она ощутила мягкое прикосновение. У её ног стояла чёрная кошка.
– Джуська? – неуверенно шепнула девочка. Кошка поглядела ей в глаза, тихо мурлыкнула, как бы зовя за собой.
Джуська быстро вела девочку по каким-то безлюдным коридорам. Поворот. Ещё поворот. И вдруг из тени навстречу им шагнул человек в чёрном. Девочка ахнула и чуть не выронила свою добычу.
– Это я, Метте, не бойся, это я! – перед ней стоял Трубочист. – Всё в порядке! Метте уткнулась в пахнущую дымом куртку и тихо заплакала.
– Ничего, девочка моя, ничего, ты со мной.
– Вот что, друзья, если раньше оставаться в городе было для вас опасно, – в голосе Михаэля звучала тревога, – то теперь опасность возросла до самой крайней, смертельной! Надо вас срочно переправить домой. Что же касается рыбок…
– Рыбок мы никому не отдадим!
– Поймите, это уже совсем не детские проблемы! ..
– Рыбок мы не отдадим!
– Я не собираюсь отнимать их силой, но разве вы не можете понять, что Эмиссар не перед чем не остановится?
– Рыбок мы не отдадим!
– Хорошо, пусть с вами разбирается Элис. Моё дело – отправить вас домой и предупредить Круг.
Выбирать не приходится, я проведу вас сквозь это зеркало.
– Сквозь зеркало? И мы сумеем?
– Вы постараетесь. Потому что другого выхода у нас нет. Я помогу вам, не бойтесь.
– Вы тоже пойдёте с нами?
– Нет. Переход не выдержит такого количества народа. Хуже, что я не могу даже пойти следом за вами – ключ у меня только один. Но я сразу же свяжусь с Элис. Да вы не волнуйтесь, переход надёжный, неожиданностей быть не должно. Но, на всякий случай, подождите немного, я должен проверить, всё ли в порядке.
Стеклодув достал стеклянный шарик и поднёс его к зеркальной поверхности. По мутному стеклу побежали радужные разводы.
– Что это у Вас? – в изумлении воскликнула Ильзе.
– Ключ. Ключ, позволяющий проходить сквозь пространство при помощи зеркала.
– А это? – Ильзе протянула Михаэлю свой шарик.
– Откуда он у тебя? Это мой старый, давно потерянный, вернее, похищенный, ключ!
– Из дома Эмиссара.
– Удивительно, но он чистый. Без трещин и прочей пакости. Что ж, раз у вас есть свой ключ, многие проблемы решаются. Я дождусь, пока уляжутся волны в слоях после вашего перехода, и подстрахую вас уже там, в Залесье.
– Скажите, пожалуйста, а вот так пройти можно сквозь любое зеркало, или только сквозь это?
– Зеркала вообще – штука достаточно опасная. Особенно для профанов. Особенно для самоуверенных профанов.
– Значит, и просто смотреть в зеркало – опасно? – Андерс был потрясён, что такую обыденную вещь, как зеркало, Стеклодув – а ему нельзя было не верить – назвал опасной.
– Слышал я такие истории от старых бабок. Нет. Уверяю Вас – это сказки. Страшилки. Конечно, не всё так просто и однозначно. Я так скажу – смотритесь в зеркала , сколько вам вздумается, можете корчить рожи, кривляться, показывать нос – никто оттуда не выскочит, никто вас туда не затянет… Но не стоит с отражениями заигрываться. Не советую забавляться перед зеркалом свечами или огнём, или, того хуже, вопрошать о чём-то таящемся за амальгамой. И крайне, крайне не советую, если конечно вас перед этим долго не обучали искусству стеклодува, проходить сквозь стекло самовольно, даже с самым надёжным ключом в руках.
– А Вы, Вы можете пройти сквозь любое стекло?
– Нет, даже я остерегусь некоторых зеркал.
Да, чуть не упустил из виду, с этой колбой вы ни через какое зеркало не пройдёте – это вещь Эмиссара. Зато теперь вам очень кстати будет мой подарок. Сейчас я принесу воды. Он вернулся с фаянсовым белым кувшином, служившим, видимо, рукомойником, и вылил из него воду в банку. – Теперь хорошо бы туда каких-нибудь водорослей бросить, да где их взять?
– А простая трава не годится? – спросил Андерс.
– Тут я не знаток, но наверно, сойдёт и простая.
Андерс метнулся за порог, и через миг вернулся с пучком тимофеевки вперемешку с белой кашкой. Траву запихнули в банку, следом пустили рыбок.
– Ну, теперь пора. Приготовились! Ты, Метте, бери банку и становись сюда. Ты, Гийом, с компасом, встань к ней вплотную, справа. Ты, Андерс – слева. Теснее! Плотнее! А ты, Ильзе, встань впереди. Возьми ключ в правую руку и поднеси к зеркалу. Вот так.
Запомнила? Подносите ключ, шагаете прямо туда, в зеркало, и произносите чётко все вместе: "Залесье!" Поняли? Вместе. Как один человек: "Залесье!"
Ребята закивали головами в знак того, что прекрасно всё поняли.
– Ну, идите! И помните, что я вам говорил!
Глава 21. Снова Мёртвое Озеро.
Но, едва ребята шагнули за амальгаму, все, не сговариваясь, одновременно выкрикнули:
"Мёртвое озеро!"
И мгновенно их словно втянул какой-то водоворот. Шар стал стремительно раздуваться, совсем как пузырь на трости Стеклодува, а сами они оказались внутри переливающейся радужной оболочки. В то же самое время, и это показалось друзьям более чем странным, тот же самый шар оставался в руке Ильзе.
И вот уже они несутся в меняющем цвет пузыре по каким-то витым и перекрученным туннелям. Видимо, время здесь тоже как-то перекручено и словно бы раздвоено – кажется, что полёт длится уже целую вечность, хотя, при этом, чётко осознаёшь – на самом деле, прошли считанные минуты.
Какие-то тёмные и светлые волны наплывали и разбивались о шар. Глухие стены вставали на пути, и, казалось, сейчас все разобьются вдребезги. Но шар прорезал эти стены, словно горячий нож кусок масла.
И вдруг внешний шар, так же стремительно, как прежде разрастался, стал истончаться. Он светлел, становясь бесцветным и прозрачным, и – крак! – лопнул, разлетясь мелкими брызгами.
Одновременно,
