Великая горечь затопила его сердце. Он скроется в джунгли и вернется к своему племени. Никогда не захочет он вновь увидеть кого-либо из своей породы и не зайдет больше в хижину. Он навсегда оставит ее вместе с безумной надеждой, которую он здесь вскормил, надеясь найти собственный род и сделаться человеком среди людей.
А француз? А д’Арно? Что ж! Пусть идет он своей дорогой, как и Тарзан. Видеть его Тарзан больше не желает. Он хочет одного — бежать, бежать от всего, что может напомнить ему Джен Портер!
Пока Тарзан стоял на пороге, погруженный в свои мысли, д’Арно вошел в хижину. Он увидел, что в ней значительно прибавилось вещей. Немало предметов оказалось тут с крейсера — походная кухня, посуда, ружье и значительное количество патронов, консервы, одеяло, два стула, койка, несколько книг и журналов, большей частью американских. «Они намерены вернуться», — подумал д’Арно.
Он подошел к столу, который столько лет тому назад смастерил Джон Клейтон в виде пюпитра, и увидел на нем две записки, адресованные Тарзану из племени обезьян. Одна была подписана твердым мужским почерком, другая, запечатанная, — женской рукой.
— Здесь есть два послания вам, Тарзан! — крикнул д’Арно, обернувшись к двери, но его спутник исчез.
Д’Арно подошел к двери и выглянул. Тарзана нигде не было видно. Д’Арно громко позвал его, но не получил ответа.
— Проклятье, — воскликнул д’Арно, — он бросил меня! Я это чувствую. Он вернулся в джунгли и оставил меня одного.
И вдруг он вспомнил взгляд Тарзана, вошедшего в пустую хижину, — такой взгляд бывает у раненого оленя. Тарзану был нанесен жестокий удар. Д’Арно это было совершенно ясно. Но почему? Он не мог понять.
Француз огляделся. Одиночество начинало действовать на его нервы, уже ослабленные страданиями и болезнью. Остаться один на один со страшными джунглями, никогда не слышать человеческого голоса, не видеть человеческого лица — в беспрерывном страхе перед дикими зверями и еще более страшными дикими людьми — и погибнуть от одиночества и безнадежности! Это было ужасно…
А Тарзан мчался по средним террасам ветвей к своему племени. Он никогда не путешествовал с такой безрассудной поспешностью. Тарзан чувствовал, что бежит от самого себя, что, несясь по лесу, как испуганная белка, он спасается от собственных мыслей. Но как быстро он ни мчался, мысли не отставали от него.
Тарзан пролетел над гибким телом львицы, шедшей в обратном направлении, — к хижине, покинутой им.
Что мог предпринять д’Арно против Сабор? Что сделает он, если горилла Болгани нападет на него? Или лев Нума, или жестокая Шита?
Тарзан остановился.
— Кто вы такой, Тарзан? — спросил он громко. — Обезьяна или человек? Если — обезьяна, то поступайте, как поступают обезьяны, бросая слабых умирать в джунглях. Если же вы человек, то вернитесь, чтобы защитить своего соплеменника. Вы не должны убегать от одного из своих, потому что другой сбежал от вас.
Д’Арно крепко запер дверь. Он очень нервничал. Даже храбрые люди, — а д’Арно был храбр, — иногда боятся одиночества. Он зарядил одно из ружей и положил его поблизости, затем вновь подошел к пюпитру и взял незапечатанное письмо, адресованное Тарзану. Быть может, в нем было сообщение, что корабли только временно покинули бухту. Он чувствовал, что не нарушит этики, если прочтет письмо, и потому вынул его из конверта и стал читать.
«Тарзану из племени обезьян. Благодарим вас за то, что мы пользовались вашей хижиной, и огорчены тем, что вы нас лишили удовольствия видеть вас и поблагодарить лично. Мы ничего не испортили у вас и оставили много вещей для удобства и безопасности вашей в вашем одиноком доме.
Если вы знаете странного белого человека, который столько раз спасал нам жизнь и приносил пищу, и если вы общаетесь с ним, поблагодарите и его от нашего имени за доброжелательность.
Мы отплываем через час, чтобы никогда больше не вернуться, но хотелось бы нам, чтобы вы и другой наш друг в джунглях знали, что мы всегда будем вам благодарны за все, что вы сделали для чужестранцев на вашем берегу, а также, что и мы сумели бы гораздо лучше отблагодарить вас обоих, если бы вы только доставили нам для этого благоприятный случай.
С уважением
Уильям Сесиль Клейтон».
— «Чтобы никогда больше не вернуться», — повторил д’Арно и бросился ничком на койку.
Час спустя он вскочил и прислушался. За дверью был кто-то, пытавшийся войти.
Д’Арно достал заряженное ружье и изготовился к стрельбе.
Уже смеркалось, и в хижине было очень темно, но он видел, что щеколда поднимается. Он почувствовал, как волосы стали подниматься дыбом у него на голове.
Дверь осторожно приотворилась, и сквозь тонкую щель можно было видеть что-то стоящее за дверью. Д’Арно навел в щель вороненое дуло и спустил курок.
Когда экспедиция вернулась после бесполезных попыток спасти д’Арно, капитан Дюфрен выразил желание отплыть как можно скорее, и все были с этим согласны, кроме Джен Портер.
— Нет, — решительно заявила она капитану Дюфрену, — я не поеду, и вам не следовало бы ехать. В джунглях осталось два наших друга, которые придут сюда, надеясь на то, что их будут ждать. Один из них ваш офицер, а другой — лесной человек, который спас жизнь каждому из членов экспедиции моего отца. Он простился со мной на краю джунглей два дня тому назад, чтобы поспешить, как он думал, на помощь моему отцу и мистеру Клейтону, и остался, чтобы спасти лейтенанта д’Арно, в этом вы можете быть уверены! Если бы его помощь лейтенанту оказалась запоздалой, он давно уже был бы здесь. Тот факт, что он этого не сделал, служит для меня вернейшим доказательством того, что или лейтенант д’Арно ранен и он задержался с ним, или же, что он должен был разыскивать его похитителей вне поселка, который атаковали ваши матросы.
— Но ведь мундир бедного д’Арно и все принадлежащее ему было найдено в этом поселке, мисс Портер, — возразил капитан, — и туземцы выказали большое возбуждение, когда их расспрашивали о судьбе белого человека.
— Да, капитан, но они не признали, что он убит! А что касается его одежды и вещей — что же? И более цивилизованные народы, чем эти бедные негры, отбирают у своих пленников все ценное, собираются ли они их убивать или нет. Даже солдаты моего родного Юга грабили не только живых, но и мертвых. Я готова согласиться с вами, что это очень важная улика, но ведь это еще не достоверное доказательство!
— Возможно, что и ваш лесной человек попал в плен к дикарям или был ими убит, — намекнул капитан.
