Причина для понимания моего поведения незатейлива и проста. Пилот «Сессны», оказался еще более неуправляемым экстремалом, чем его пассажир. А я вроде как взялся спасать впрочем, если со спасением не получиться, хотя бы увидеться с сыном. Поэтому появляться перед ребенком в качестве разобранного на части и загипсованного анатомического пособия для исследования переломов мне не хотелось. Неведомо откуда, появилось желание просто обнять сына… Это заставляло меня быть внимательным и осторожным.
Когда мы втроем — самолет, пилот и ваш покорный слуга, приземлились на дозаправку в каком-то темном поле недалеко от очередного брусничного болота, ничего плохого звездная карта неба со всеми вместе взятыми шарлатанами от астрологии лично мне не предвещала.
Пилот в замасленных шортах и дырявых кроссовках, активно разминая затекшие конечности, вполне буднично заявил, что ему необходимо подкрепиться и запастись провиантом. Ради бога. Никто его от этого отговорить не собирался.
Пока самолет, доверху заливали топливом, он куда-то отошел. Вернулся через полчаса, что-то жующим с довольной физиономией и вместительным пакетом в руках.
Глядя на этого зеленого покорителя неба, я даже грешным делом подумал, что указанная в шикарной рекламе трехразовая кормежка пассажиров состоится. Наступит этот радостный миг с обязательным широким ассортиментом выбора рыбных блюд и сырной тарелкой. Пришлось активно сглатывать слюну и успокаивать разбушевавшиеся внутренности.
Сразу оговорюсь, в своих расчетах, по поводу пожрать, я ошибся. Кроме всего прочего я еще и жестоко просчитался в прогнозных полетных показателях, о чем поведает мое дальнейшее полное невыплаканных слез и безмятежной грусти повествование.
* * *
Перекусывать, воздушный фашист и хулиган, начал прямо после набора высоты. Из-за отсутствия, а может и неумения пользоваться функцией «автоматического пилотирования летательным аппаратом», он просто убирал руки от штурвала и начинал заниматься своими интересными делами.
Достав припасы из пакета, он продолжил свои эксперименты над живым человеком.
Почему эксперименты?
Из пакета этот гаденыш достал бутылки и банки. Не предлагая мне, как пассажиру присоединиться и поучаствовать в празднике «Последнего полета» в очередной раз, бросив штурвал, он ловко свинтил пробку с бутылки и жестко откупорил банку.
Пока самолет вошел в штопор и с неприятным ревом несся к земле, он запрокинув голову локал клюквенную водку запивая ее пивом.
Смачно рыгнув и утерев губы рукавом рубахи, самолет пилотом из штопора был выведен. Совершенно не обращая внимания на зеленого от тошноты и дурноты пассажира, летчик после всего этого пришел в прекрасное расположение духа.
Хорошее настроение человека, распевающего во все горло песни из репертуара Великого Элвиса, не передавалось другому, глупо сидящему в стороне и разом забывшему все слова. После каждого очередного прикладывания к бутылке он умиленно беседовал с небом и очень веселился по этому поводу.
Мне казалось, что с минуты на минуту он врежется или в гору, или в землю. Фар для подсветки темного пространства неба у самолета не было, поэтому разглядеть возможные препятствия я не мог. Но не врезались. Зато появилась возможность потерять на полном скаку этого пьяного придурка. По всем законам физики он должен был вывалиться из окна, которое открыл, решив на свежем воздухе покурить свернутую самокрутку…
В салоне появился характерный сладковатый запах. Такое амбре могла дать только марихуана — ягельная конопля северного огорода… От сладкого дымка, желание блевануть укрепилось, но я держался.
Спрашивать непосредственно в полете обо всех этих чудачествах я не решился. Боюсь, что авиационный ответ мне мог очень не понравиться.
Раздражать водителя транспортного средства, каким бы он не был всегда себе дороже. Драка с пьяным подростком готовым в любой момент перестать орать песни и заснуть в кресле пилота в мои планы не входила. Очень уж не хотелось еще больше огорчать своего сына и радовать моих недругов.
Вместо сладкого сна вытянув на всю длину салона ноги все оставшееся время я провел в активной форме наблюдения за пьяным молодцом в кресле пилота. Поставленная передо мной задача была незатейлива: не давать ему, гаду заснуть…
Развлекал эту скотину, как только мог: собакой гавкал; клоуна на арене цирка представлял; анекдоты рассказывал; исполнял русские народные песни (сейчас мне было, как-то не до конспирации).
Ему мое представление иногда нравилось и тогда он, бросив штурвал, поворачивался ко мне лицом и начинал хлопать в такт в ладоши, а иногда не очень, тогда он начинал клевать носом и клониться на приборную панель с ясной целью — уснуть.
* * *
К концу полета из меня получился выжатый лимон, одетый в использованный презерватив. Я был мокрый от пота, охрипший от песен и уставший от роли массовика-затейника. Но видно человек я хороший, а душа у меня добрая. Только поэтому, а других объяснений быть не может, благодаря заступничеству всяких потусторонних сил и исполнению религиозных гимнов. Фу… Фу… Фу.
Кажись, добрались. Мало того. Я специально ощупал себя со всех сторон. Остались живы.
Спустившись с трех ступенек трапа на негнущихся от перенесенных потрясений ногах, не поленился возблагодарить небо за то, что остался жив. Пообещал туда наверх, сбегать в религиозное заведение и поставить там свечку «во счастливое спасение раба божьего, раба грешного…» Еще пообещал прекратить греховную жизнь полную излишеств и марксистско-ленинских философий.
После того как я отвел глаза от небесной выси, я робко поинтересовался у летчика-экстремала, шаткосуетящегося неподалеку, кто ему выдал права? Вначале он не понял о чем это я? Я не поленился дрожащим от негодования голосом повторить.
Мой вопрос вызвал приступ гомерического хохота. Этот веселый малый порадовал меня ответом сказав, что — никто.
Оказалось, шок и гангрена мозга… Он просто подменял брата отказавшегося лететь из-за приступа хандры. Тот повздорил со своей невестой, и та дала ему «от ворот поворот» хотя даже спиртное для свадьбы закуплено… А оно у финнов ох и кусается… Весь город над ним сейчас потешается. Отверженный брательник страдает, дует горькую и не встает с дивана. Но бизнес есть бизнес, кому-то им необходимо заниматься, поэтому пришлось лететь ему.
Убить его надо было прямо после приземления. Хотя в тот момент, я от слабости и рюмку не удержал бы. Страдая от старческой немощи, выкипевшим чайником с прогоревшим дном, причитая и жалуясь на судьбу, поплелся на стоянку такси…
