Когда Барни проезжал, он передал солдату прощение, написанное Леопольдом.
— Отдай своему лейтенанту, — приказал он, — и скажи, чтобы он передал это принцу Питеру до рассвета. Смотри не забудь!
Секундой позже три всадника уже скакали по извилистой дороге к деревне Бленц. Барни больше не был нужен офицер, ехавший рядом, и он был бы рад отделаться от него, ибо понимал, что этот тип мог найти возможность предать их при переходе через австрийские позиции.
Он сказал капитану, что они едут в замок фон дер Танн на случай, если тот захочет организовать погоню, чтобы она бросилась по ложному пути. Неподалеку от австрийских войск Барни приказал остановиться.
— Сойди с лошади, — велел американец капитану и спешился сам. — Руки за спину!
Офицер подчинился, Барни крепко связал ему запястья кожаным ремешком из упряжи, отвел его с дороги и приказал лечь, затем связал ему щиколотки и сунул кляп в рот. Угроза револьвера заставила капитана молча вынести все это.
— Прощайте, капитан, — проговорил Барни. — Позвольте посоветовать вам потратить время, которое пройдет до вашего освобождения, на раздумья, стоит ли вам бороться за доверие короля. Если бы вы более тщательно выбирали союзников в прошлом, такого бы с вами не случилось.
Сняв седло с лошади офицера, Барни отпустил ее на волю, потом вскочил на своего коня и бок о бок с принцессой поскакал по дороге на деревню Бленц.
Когда двое всадников приблизились к деревне, охранник преградил им путь. На его оклик американец ответил, что они «друзья из замка».
— Подъезжайте ближе и сообщите мне пароль, — велел охранник.
Барни приблизился и, наклонившись с седла, прошептал ему на ухо: «Сланкамен».
Поможет ли им это слово, как помогло Менку? Барни затаил дыхание, ожидая результата своего эксперимента. Солдат опустил карабин и разрешил им проехать. Со вздохом облегчения всадники проехали в деревню через австрийские позиции.
В дальнейшем они не встречали препятствий, пока не доехали до последней линии караульных на окраине деревни. Здесь Барни уже с большей уверенностью воспользовался паролем и не удивился, что солдат с готовностью пропустил их. Теперь они были на дороге в Луштадт, и ничто более не могло помешать им.
Несколько часов они ехали молча. Барни хотел поговорить со своей спутницей, но в качестве короля ему нечего было ей сказать. Мысли девушки были заняты воспоминаниями о нескольких последних часах и страхом перед будущим. Она должна выполнить то, что пообещала королю, — но что будет потом, и зачем ей вообще такая жизнь? В предрассветных сумерках она бросила взгляд на своего спутника. Почему он так похож на американца, и почему только внешне? Их матери едва ли смогли бы отличить их друг от друга, но характеры этих двоих были полной противоположностью.
Барни повернулся к девушке.
— Мы почти приехали, — сказал он. — Должно быть, вы очень устали.
Его слова выражали заботу, а это было совсем не в обычаях Леопольда. Девушка начала думать, что, может быть, какая-то часть благородства осталась в этом человеке, просто она прежде не замечала этого. С момента, когда она вошла в его апартаменты в Бленце, он был совсем другим человеком, непохожим на Леопольда, которого она знала раньше. Как знать — может быть, он сделал над собой героическое усилие, чтобы стать другим завоевать ее расположение?
Когда взошло солнце, они приблизились к Луштадту. В этот момент из северных ворот города выезжала группа всадников. Войска сблизились с беглецами, и те увидели, что на всадниках форма королевской конной гвардии. Во главе колонны скакал лейтенант. Когда он взглянул на принцессу и ее спутника, то приказал гвардейцам остановиться. Он не поверил своим глазам, но поднял руку, приветствуя короля. Это был Бутцов.
Вот теперь-то его и опознают, подумал Барни. Целых два года он и лутский лейтенант были неразлучны, и конечно, Бутцов поймет, что это Барни в чужом наряде. Он ответил на приветствие друга, посмотрел ему прямо в глаза и спросил, куда он направляется.
— В Бленц, Ваше Величество, — ответил Бутцов, — требовать аудиенции. У меня есть важное сообщение для принца фон дер Танна. Он узнал, что австрийцы направили в Луту целый армейский корпус с батареей гаубиц. Сербия требует немедленно вывести все австрийские войска с территории Луты и предлагает Вашему Величеству поддерживать нейтралитет, если необходимо, применив силу.
Во время этого доклада Бутцов не сводил глаз с принцессы Эммы. Было совершенно очевидно, что он озадачен ее присутствием. Во-первых, считалось, что она в своем поместье Танн, во-вторых, Бутцов прекрасно знал ее отношение к Леопольду и поразился, что она находится рядом с королем по своей воле. Заметив это, Барни с трудом сдержал улыбку.
— Мы сразу же отправимся во дворец, — проговорил он. — Можете дать своему начальнику караула телефонное распоряжение, что ваш отряд будет нашим эскортом.
Бутцов отдал честь и, повернувшись к своему отряду, скомандовал следовать в арьергарде короля.
Снова Барни Кастер из Беатрис, штат Небраска, въезжал в Луштадт в качестве короля Луты. Но сейчас люди на улицах провожали его взглядами без любви или особого энтузиазма. Леопольд не пробуждал обожания в сердцах своих подданных. Некоторые помнили героическое поведение своего правителя на поле сражения, когда его войска победили отряд регента, и тот факт, что американец, который сидел на троне два дня, привел свою маленькую армию к победе. Но с тех пор появился другой, настоящий король. Высокомерие, надменность, мелочность и тирания — вот что характеризовало его правление. Налоги подскочили даже выше, чем были при коррумпированном правлении принца Питера. Король проводил дни в своей постели, а ночи — в развлечениях. Единственным другом Лута при дворе был старый Людвиг фон дер Танн. Народ Лута любил его и доверял только ему.
Старый канцлер встретил у входа принцессу Эмму, лейтенанта Бутцова и мнимого короля. Отец посмотрел на дочь, перевел взгляд на американца и удивленно воскликнул:
— Что это значит, Ваше Величество? Что делает ее светлость в вашей компании?
В голосе принца Людвига не было ни уважения, ни страха — только гнев. Он требовал объяснений от Леопольда-мужчины, а не от Леопольда-короля. Барни поднял руку.
— Не торопитесь судить меня, — сказал он. — Принцесса была привезена в Бленц принцем Питером. Она подтвердит, что я помог ей сбежать и проявил к ней то уважение, на какое женщина может рассчитывать от короля.
Девушка кивнула головой.
— Его Величество был очень добр ко мне, — подтвердила она. — Он был безусловно почтителен со мной, и я убеждена, что не он желал моего ареста и насильственного заключения в замке Бленц. Даже если это была его инициатива, он искупил свою вину тем, что привел меня в Луштадт.
