Ознакомительная версия.
Глава III
Накануне сражения при Ванне, происходившем на суше и на море, от которого зависело рабство или свобода Бретани, а следовательно, независимость или порабощение всей Галлии, — накануне сражения при Ванне мой отец Жоэль, предводитель карнакского племени, в присутствии всех членов нашего семейства, кроме брата моего Альбиника и жены его Мерое, находившихся с флотом в бухте Морбигана, сказал мне, своему первенцу Гильхерну, который пишет это повествование, следующее:
— Завтра, мой сын, день великого сражения — мы будем драться как львы. Я стар, ты — молод. Ангел смерти, вероятно, унесет меня отсюда первым, и завтра, быть может, я буду уже в другом мире со своей святой дочерью Геной. Вот о чем я прошу тебя пред лицом угрожающих нашей стране несчастий, ибо завтра военное счастье может перейти на сторону римлян. Мое желание состоит в том, чтобы в нашей семье, пока просуществует наш род, никогда не исчезали любовь к Галлии и священная память о наших предках. Если нашим детям суждено остаться свободными, то любовь к отечеству и уважение к памяти отцов заставит их еще дороже ценить свободу. Если им суждено жить и умереть рабами, то эти священные воспоминания будут им напоминать беспрестанно, из поколения в поколение, что было время, когда галльский народ, верный своим богам, мужественный на войне, независимый и свободный, собственник своей земли, обрабатываемой тяжелым трудом, не заботившийся о смерти, тайной которой он обладал, заставлял трепетать целый мир и был гостеприимен к народам, протягивавшим ему дружески руку. Эти воспоминания, передаваемые из века в век, сделают для наших детей их рабство еще более ужасным и дадут им силу когда-нибудь свергнуть его. Чтобы эти воспоминания передавались из века в век, ты должен, мой сын, обещать мне, во имя Гезу, остаться верным нашему старому галльскому обычаю, сохраняя наследство, которое я тебе доверю, увеличивая его и завещав своему сыну Сильвесту увеличивать его, в свою очередь, чтобы и сыновья твоих внуков поступали по примеру отцов своих и чтобы их примеру следовали их потомки. Вот это наследство. Этот первый свиток содержит повествование о том, что случилось в нашем роду до дня рождения моей дорогой дочери Гены, который был также днем ее смерти. Другой свиток, который я получил вчера вечером, при заходе солнца, от сына моего Альбиника, моряка, содержит описание его путешествия в стан Цезаря через страны, преданные огню их жителями. Это повествование доказывает галльское мужество, оно прославляет твоего брата Альбиника и его жену Мерое, поступивших по правилу отцов наших: никогда бретонец не действовал изменнически. Эти повествования я доверяю тебе, ты вернешь их мне после завтрашнего сражения, если я его переживу. Если же нет, ты сохранишь их — или после тебя твои братья — и запишешь на них важнейшие события из твоей жизни и жизни твоих близких. Ты передай эти сказания своему сыну, чтобы он поступал, как ты, и чтобы так шло всегда из поколения в поколение. Клянешься ли ты, именем Гезу, исполнить мою волю?
— Я, Гильхерн, земледелец, — ответил я, — клянусь моему отцу, Жоэлю, предводителю карнакского племени, исполнить его волю!
И эту волю моего отца я благоговейно исполняю в настоящее время, много лет спустя после битвы при Ванне и после бесчисленных бедствий. Повествование об этих бедствиях я пишу для тебя, мой сын Сильвест.
Вот что произошло в день сражения при Ванне, после того как мой бедный и горячо любимый брат Альбиник провел римский флот в бухту Морбигана…
Это случилось на моих глазах, я был очевидцем. Я лучи!е желал бы прожить здесь все жизни, которые предстоят мне в ином мире, чем в продолжение бесконечного времени сохранять воспоминание об этом ужасном дне и о том, что произошло после. Оно стоит предо мной в этот час, оно всегда было со мной, оно не оставит меня всю жизнь…
Мой отец Жоэль, моя мать Маргарид, жена Генори и мои дети, Сильвест и Сиомара, а также мой брат Микаэль, оружейник, его жена Марта и их дети отправились, как и все члены нашего племени, в галльский стан. Наши военные повозки, укрытые полотном, служили нам до сражения при Ванне палатками. Ночью собрался совет, созванный вождем ста долин и Талиессином, старейшим из друидов. Аресские горцы, ездящие на своих маленьких неутомимых лошадях, были посланы накануне в передовой разъезд через охваченную пожаром страну. Они вернулись на заре с известием, что в шести лье от Ванна замечены огни римского войска, расположившегося в ту ночь станом среди развалин города Морэка. Вождь ста долин предположил, что Цезарь, чтобы вырваться из круга опустошения и голода, все теснее смыкавшегося вокруг его армии, быстрым ходом прошел опустошенную страну и пришел дать сражение галлам. На совете было решено идти навстречу к Цезарю и ожидать его на возвышенности, господствующей над рекой Эльрик.
На рассвете после краткого молебна наше племя двинулось в путь, чтобы занять назначенный для него пункт.
Жоэль сел на своего гордого жеребца Том-Браза и вступил в начальствование отрядом, в котором я состоял конным воином, а мой брат Микаэль — пешим. Мы должны были по военному правилу сражаться бок о бок, он пеший, а я на лошади, и взаимно помогать друг другу. В одной из военных колесниц, помещавшихся в центре войска с резервом, находились моя, мать, наши жены и дети. Несколько легковооруженных юношей окружали военные повозки и с трудом держали на привязи больших догов, обученных для войны, которые, вдохновляемые примером Дебер-Труда, пожирателя людей, рычали и прыгали, чуя сражение и кровь.
Среди молодых людей нашего племени, шедших в шеренге, я заметил двоих, которые дали друг другу, как Юлиан и Армель, клятву дружбы, чтобы разделить одну и ту же судьбу. Они соединили себя довольно длинной железной цепью, прикованной к их медным поясам.
Эта цепь, являясь знаком связавшей их клятвы, делала их неразлучными всегда, суждено ли им было остаться живыми, ранеными или умереть.
Двигаясь к своему пункту, мы увидели вождя ста долин, ехавшего во главе одной из частей войска. Он сидел на великолепной черной лошади, покрытой пурпурным чепраком. Его доспехи были стальные, на медном шлеме, блестевшем как серебро, виднелась эмблема Галлии: вызолоченный петух с полураспущенными крыльями. С обеих сторон подле него ехали на лошадях бард и друид, одетые в длинные белые одежды с пурпурной каймой. У них не было оружия.
При начале сражения они шли в первом ряду вместе со сражающимися, презирая опасность, и возбуждали в них мужество своими словами и военными песнями. Вот что пел бард, когда мимо нас проезжал вождь ста долин:
Ознакомительная версия.
