Уг вздохнул. Вигмор глубокомысленно почесал подбородок.
— Интер се, — заметил он, — потребуется весьма много труда на подыскание способа вашей защиты. Ваша свинья была поймана ин флагранте деликто, согласно показаниям ответчика и его защитника, который представит ее в виде партицепс криминис, не так ли?
Уг снова вздохнул.
— Представляется возможным, — продолжал мистер Вигмор, — получить указ о хабеас корпус. Или мы сможем притянуть ответчика за клятвопреступление. Весьма возможно, что возникнет вопрос о правах на репарации. Я воздержусь от окончательного ответа до консультации с ответственным лицом и авторитетами. У вас найдется десять долларов?
У истца нашлось десять долларов. Они молниеносно исчезли в разрезе между фалдами адвокатского фрака.
— Прошу подождать здесь, пока я посоветуюсь с консилиумом, — сказал мистер Вигмор.
Он вышел в другую комнату и закрыл за собою дверь. Минут десять стоял он у окна и смотрел на людей, занятых ковкой лошадей и погрузкой фуража на улице, потом с серьезным выражением лица проследовал в свое святилище, где его трепетно ждал Уг.
— Дорогой сэр, — мягко сказал мистер Вигмор. — Мой вам совет: бросьте вы это дело.
Уг обомлел.
— И не получить свинью обратно?
— Что такое свинья по сравнению с вечностью? — философски возразил адвокат.
— Но она моя! Я требую свою свинью! — Уг чуть не плакал.
— Фактическое обладание, — возразил мистер Вигмор, обнаруживая признаки нетерпения, — уже девять десятых закона. Вы пришли ко мне за советом. Я вам дал совет. Вы его получили. Закон ничем не может вам помочь. Забудьте о свинье.
— Но это же нечестно! Она моя! Патси Дэффи вор!
Мистер Вигмор рассердился.
— Берегитесь, молодой человек! — сказал он. — Против клеветы существуют законы. Мистер Дэффи — уважаемый член нашего общества. Его брат шериф, его зять окружной судья, а его сын частный поверенный. Добрый день. Не правда ли, какая чудесная погода?
Уг опомнился только на улице. Он обратился к закону, и закон отказал ему в помощи. Казалось невероятным, что такой ученый человек, как Марцеллус К. Вигмор, мог ошибаться, и все же Уг поймал себя на этой еретической мысли. Он был уверен, что имеет право получить свою свинью обратно. Он решил обратиться к другим представителям дяди Сэма, к наместнику резервации.
Этот наместник был добряк. Он часто и во всеуслышание расписывался в своей любви к индейцам. Политические вихри вынесли его из сигарного склада в Альтоне, Пенсильвания, где индейцы, кроме как на плакатах, — редкость, и забросили сюда в должности суперинтенданта. Он приветствовал Уга горячо, далее страстно, похлопал его по плечу и справился о здоровье. Уг ответил, что ум его находится в состоянии брожения, и рассказал историю потери Генерала Гранта. Суперинтендант пришел в ужас и выразил ему свое соболезнование и симпатию.
— Как смеет этот Дэффи захватывать собственность одного из моих индейцев? — горячился он. — Я ему покажу! Не тревожьтесь, мой юный друг. Я беру это дело в свои руки и лично займусь им, понимаете? — И выпроводил Уга из кабинета.
Уг подождал неделю. Свинья не возвращалась. Он набрался храбрости, нацепил целлулоидовый воротничок и с трепетом душевным снова пошел к суперинтенданту. Подходя к конторе, он увидел, что суперинтендант занят с каким-то посетителем. Уг замедлил шаги. Теперь он узнал посетителя. Сальный блеск рыжих волос, плечи шириной в стог сена не оставляли сомнений. Уг ухмыльнулся. Понятно: в эту самую минуту суперинтендант разносит Дэффи за кражу свиньи. Потом Уг усомнился в своем выводе, потому что Дэффи разразился хохотом, похожим на мычание быка, и Уг с тревогой обнаружил, что суперинтендант хохочет вместе с ним. Уг подкрался поближе к окну. На столе между собеседниками лежали карты, стояла закуска и коричневая бутылка. Уг ушел так же тихо, как пришел. Он сообразил, что от суперинтенданта добра не жди.
Тогда Уг снова отправился к учителю. Что ему теперь делать? Написать в Вашингтон одному из людей, которому дядя Сэм поручил заботиться об индейцах, посоветовал учитель. Уг вернулся в свою лачугу и весь вечер преодолевал сопротивление пера, бумаги и чернил. К утру он состряпал следующее послание:
«Уполномоченному по индейским делам
Вашингтон
Ув. сэр. У меня была свинья, купленная мною за 3 доллара и 45 сентов. Ее звали Генерал Грант. Патрик Дэффи украл ее. Генерал Грант не ел его репы. Он ненавидит репу. Больше чем чертей. Я думаю, что белый человек не имеет права брать индейскую свинью. Я хочу получить свинью обратно. Пожалуйста, скажите дяде Сэму.
Ваш любящий сын Джордж Вашингтон Уг. Плосконогий индеец».
Отправив это сочинение, Уг стал спокойно и уверенно ждать. Иногда он поглядывал на Атлантический флот и с гордостью думал, что по одному его слову вся эта махина поднимется против рыжего Дэффи. Через одиннадцать дней он получил письмо, большую бумагу казенного вида с орлом в углу бланка. Он, волнуясь, вскрыл конверт. Вот что там было написано:
«При ответе ссылаться на № 73965435, карт. 4534, отдел 23/Х.
Дорогой сэр!
Ваше сообщение получено и будет рассмотрено своевременно.
Старший помощник старшего клерка Департамента Внутренних Дел».
Уга не совсем удовлетворило письмо. Он рассчитывал на краткий, но твердый приказ Патрику Дэффи немедленно вернуть свинью. Кроме того, от письма несло таким холодным безразличием, точно Уг не был близким родственником дяди Сэма… Потом это неопределенное «своевременно». Когда оказалось, что эта своевременность превысила две недели, Уг потерял терпение и написал открытку уполномоченному по индейским делам:
«Ув. сэр. Как насчет моей свиньи?
Ваш любящий сын Джордж Вашингтон Уг. Плосконогий индеец».
Через неделю пришел ответ:
«При ответе ссылаться на наш № 656565, индекс: свиньи.
Дорогой сэр.
Тщательными розысками нашего департамента не обнаружено свиньи, свиней или других животных, вам принадлежащих, и потому мы не имеем возможности уяснить себе значение вашего уважаемого письма от девятнадцатого сего месяца.
Старший клерк Бюро пропавших животных»
Прочтя письмо, Уг громко застонал. Он купил свежий пузырек чернил и на два дня целиком посвятил себя литературной деятельности. Вот какое письмо отправил он в Вашингтон:
