Лакоми, выросший среди джунглей, гораздо больше Джейн был приспособлен к путешествию по лесной чаще. Однако зверолюди, поглощенные желанием как можно скорее настигнуть плот, так обращались со своим маленьким пленником, что тот наконец приблизился к состоянию Джейн на ее пути в Опар. Ведя в город Джейн, ловчие не особенно торопились — теперь же они пробирались через лес со всей доступной им быстротой, редко останавливаясь для еды и сна.
В тот же день, когда его поймали, Лакоми попытался сбежать, но его перехватили и крепко избили. Ночью во время привала Лакоми повторил свою попытку; на этот раз ему удалось ускользнуть от монстров, забраться на высокое дерево и затаиться в ветвях. Мальчик уже думал, что спасся, когда один из зверолюдей увидел обломанный беглецом сук. Пока десяток уродов карабкался на дерево, где укрылся пленник, Лакоми попытался сделать то, что сотни раз делал на его глазах Тарзан. Он прыгнул, чтобы ухватиться за ветку соседнего дерева, а потом перепрыгнуть на следующее — но в темноте промахнулся и полетел вниз сквозь тонкие ветки и путаницу лиан.
Лианы задержали его падение, и Лакоми остался жив, но падение так оглушило его, что зверолюди до полудня тащили пленника на спине, передавая друг другу. Потом, решив, что жертва достаточно пришла в себя, они опять поставили мальчика на ноги, привязали к его шее ремень и погнали дальше.
Когда они наконец остановились на ночлег, ремень на шее Лакоми прикрутили к суку дерева. Но даже если бы его не привязали, мальчик все равно не попытался бы бежать: пока ловчие разводили костер и готовили пищу, он лежал пластом на траве, безучастный ко всему, что творилось вокруг.
Мало-помалу Лакоми превращался в такое же отупевшее животное, в какое превратилась Джейн в лапах зверолюдей. Он едва поспевал за рысящими через лес уродами, а если начинал отставать, его подгоняли кулаками или рывком стягивающего шею ремня. На привале он падал на землю и лежал, не шевелясь, пока его не поднимали на ноги и не гнали дальше. Скудная пища, которую зверолюди швыряли пленнику, вскоре вовсе перестала его интересовать: усталость оказалась сильнее голода. Если бы не ночные привалы, мальчик наверняка скоро вообще не смог бы двигаться, так же, как когда-то Джейн.
Спустя неделю ловчий отряд вышел к реке на милю выше водопада. Зверолюди решили устроить засаду в прибрежных джунглях и ждать, пока поток не вынесет в их лапы плот с тремя белыми людьми. Они заняли удобную позицию на высоком, поросшем лесом холме, откуда река просматривалась до самого водопада, и разбили лагерь на склоне недалеко от вершины.
На этом холме ловчий отряд пробыл три дня, и за это время их измученный пленник пришел в себя и отчасти восстановил силы.
На вторую ночь Лакоми начал трудиться над ремнем. Слабые пальцы мальчика не смогли развязать прочные узлы, и тогда он начал перегрызать ремень зубами. Днем Лакоми отсыпался и жадно проглатывал каждый кусок, который швыряли ему уроды — а по ночам грыз ненавистный ремень, державший его в плену. Мальчик решил любой ценой вырваться на свободу, пусть даже за новую попытку бегства его убьют. Смерть — это тоже свобода, а жизнь, которую он вел рядом с отвратительными жестокими полуобезьянами, все равно не была жизнью.
На третий день дозорный с дерева подал долгожданный сигнал, и через минуту весь отряд уже был на ногах. Волоча за собой пленника, ловчие побежали вниз с холма к реке.
Вскоре они оказались на возвышенности недалеко от берега, и при виде людей на плоту, скользящем посередине реки, Лакоми заметался на привязи, как щенок. Если бы Тарзан и Арно могли его увидеть! — но они крепко спали, а ремень, сдавливающий горло мальчика, превратил его крик в глухой стон.
Видя, что плот вот-вот пронесется мимо, Лакоми рванулся что было сил… И изгрызенная привязь лопнула.
Первым побуждением Лакоми было броситься к реке, но он вовремя одумался. Во время переправ через небольшие речки мальчуган убедился, что зверолюди плавают, как рыбы, хотя из-за коротких кривых ног не могут быстро бегать. И, к неистовой ярости уродов, их строптивая добыча повернулась и кинулась в лес.
Если бы потомки обезьян были посообразительней, они разделились бы на два отряда, один из которых поймал бы беглеца, а второй занялся людьми на плоту. Однако такое сложное решение было ловчим не по плечу — и все они как один ринулись за ближайшей добычей.
Когда минуту спустя Тарзан проснулся, вскочил на ноги и схватился за шест, он даже не подозревал, что в это время пятьдесят волосатых монстров с ревом мчались по прибрежным джунглям вдогонку за белокожим мальчишкой. Когда же плот рассыпался на куски в неистовстве рушащейся с утеса воды, ловчие были так поглощены погоней, что даже не заметили этого.
Если бы не побег Лакоми, зверолюди перехватили бы Тарзана, Арно и Джейн ниже водопада. И поскольку в то время человек-обезьяна не способен был защищаться, а все ружья вместе с плотом поглотила река, трех белых людей наверняка утащили бы в проклятый город Опар, о котором с таким содроганием вспоминала Джейн.
Но, разъяренные очередным бегством мальчишки, зверолюди на время забыли про свою главную цель. Они, конечно, изловили бы пленника, если бы Лакоми не спас счастливый случай.
В тот миг, когда мальчик уже готов был упасть от изнеможения, он увидел под корнями дерева вход в нору трубкозуба. Этот забавный длиннорылый зверь величиной со свинью, питающийся термитами, имел огромные сильные когти и, обороняясь, мог покалечить даже льва, но затравленный подросток не боялся сейчас ничего, кроме погони за спиной. Лакоми подбежал к дереву и по-змеиному скользнул в прорытый трубкозубом лаз.
Подгоняемый ревом зверолюдей, мальчик быстро полз под царапающими его спину обрывками корней, потом протиснулся между сдавившими его плечи камнями и на четвереньках вполз в небольшую пещеру.
Тут силы оставили беглеца, и он лег ничком на рыхлую землю, с дрожью прислушиваясь к близкому вою зверолюдей. Наконец Лакоми понял, что его преследователи не могут протиснуться в узкую нору. Но вдруг они решат выкурить его отсюда дымом?
И, едва отдышавшись, мальчик вновь поднялся на четвереньки и принялся обследовать в темноте стены норы. Обычно трубкозуб прорывает в свое жилище лишь один ход, но Лакоми к своей огромной радости обнаружил другой лаз напротив того, который его сюда привел.
Мальчуган протиснулся в него и полз так долго, что стал уже отчаиваться увидеть выход. Но вот впереди забрезжил свет; Лакоми одолел последний отрезок пути и осторожно выглянул из заросшего травой отверстия. Кругом было тихо, только птицы ссорились в листве деревьев.
