И обращаясь к Феде, вымазывающему пальцем содержимое консервной банке, сказал:
— Сыми, сынок, майку, покажу, как и где надрез делать, что доставать, как увеличивать полезное пространство для имплантат увеличивающих грудь.
Федя погрозил ему пальцем, и сильнее сжав финку, открыл еще одну банку.
Доктор по-прежнему проявлял личную нескромность и выпячивал образованность. Он даже показал всем присутствующим один такой имплант в виде ампулы с прозрачной маслянистой жидкостью внутри.
— А, и что там, — Разглядывая на просвет содержимое, равнодушно поинтересовался я. — Может это давно разыскиваемая моча Тамерлана или гнойные выделения Сталина?
— Может и отрава… — Согласился доктор Жибуль, в пятый раз, пытаясь подцепить кусок говядины на импровизированную вилку, сделанную из крышки консервной банки. Подцепив, хряснул ещё полстакана спиртяги, торопливо зажевал и перед тем, как уйти от нас в нездоровый сон, облегчённо сказал:
— Про Марс, братья, я могу точно сказать — там жизни нет. А что в ампулах — он развел руки и щеки в стороны, — это науке неизвестно, названия вам необразованным, ничего не скажут, я их смыл.
Сказал и красиво рухнул на сложенные крест на крест руки и тут же, как полиэтиленовый лист, поднырнул в более удобную горизонтальную позицию под столом.
Ну, что ж, мы продолжаем поиск рифмы к слову «звезда»… Утро вечера мудренее… Баю-баю-баю-бай, «налитые» спиртягой глазки — закрывай!
ГЛАВА 43 Борзой. Философемы. ДЕДЫ
Борзой узнав, как вождь и учитель дядя Паша, бесславно закончил свой путь — затосковал, загорюнился. Иэх-ма, а перекинуться под папироску словом не с кем… А ведь он был ему и музой и наставником, в непростом деле отъёма денежных средств у поначалу строптивых кооперативщиков… Пить в одиночку это еще хуже чем пить с прислугой, той хоть и в рыло можно врезать, а душевно покалякать с кем?
Опять в его избушке-развалюшке, опять без девок, но со всеми теми же лицами, они сели помянуть раба божьего Павла… Под разноцветные крепкие напитки и богатую закуску, все слушали шального Борзова, а он пил, закусывал огурцом, заедал черным хлебом и не переставая говорил. Остальные ели куропаток, окорока, рыбу, стол ломился, а прислуга — две достаточно пожилые тетки, совершенно бессистемно, все подносили и подносили новые блюда.
— У нас — славян, такое отношение к жизни, — задумчиво выковыривая из носа накопившееся, запинаясь, рассуждал побагровевший от выпитого Борзой, — называется по разному: кому-то нравится называть — ротожопием, а кому-то — жопоротием. Тем не менее, каждый подразумевает под этим практически, как кандидаты в президенты, одно и то же, т. е. всё заходящее в голову, не задерживается в организме, а благополучно (хотя и не всегда) покидает его через задницу. Да, это касается не только еды или питья, это относится ко всему, что попадает в голову, включая и огромную массу информации.
Он оглядел мутным взглядом, подобострастные лица и рожи… Ну, и рожи… Ладно, пусть сидят, главное то, что слушают.
— Эстетизм, его содержание и форма, огромному количеству обладателей жопоротия, вредны и чужды, — оратор икнул и выпил. — Они тяготятся такими понятиями как такт, вкус, манеры и воспитание. Крикливые бабы из ларьков, бараков и базарных рядов, перешли в калашный ряд, захватили ведущие позиции и диктуют нам всем манеры и образцы поведения…
Генаша Шумперт воспользовался паузой осмысления сказанному и положил себе на тарелку большой кусок кабаньей вырезки и густо намазал его с одной стороны горчицей, а с другой хреном. Налил коньяку, опрокинул в рот, хрустнул корнишоном и приступил к поеданию мясного. Он на каждый заключительный аккорд речи шефа, красиво кивал своей буйной, лысой шевелюрой… Соглашался со всем сказанным, хотя в душе довольно глумливо подхихикивал над Борзым, в припеве его веселья звучали берущие за душу строки: «Уж, чья бы корова мычала, быдло, недо…банное».
— Подтверждаю, — вмешался в беседу еще один умный, Валерик Курчевей. — Помянем нашего друга дядю Пашу, вечная память и земля ему пухом.
Борзой подозрительно покосился на Валерика, часом, не издевается ли? Да, вроде нет. А Валерик, ободрённый тем, что его не перебивают и рот не затыкают, продолжил витийствовать:
— Культурные и интеллигентные люди, типа нашего безвременно усопшего друга, почему-то больших денег не имеют и не могут позволить себе, — он сделал широкий жест в сторону внесенной ягнятины, — посетить пир во время чумы…
Зоя Полька и другие, согласно закивали головами, мол, точно, правильно сказал — не могут. Конечно, все собравшиеся были хорошо осведомлены, что покойный ханку не жрал, а все деньги переводил в фонд поддержки наркоторговли, т. к. был активным любителем героиновых рек в кокаиновых берегах, или проще кокаиновых дорожек.
Инициативы в перетягивании дискуссионного одеяла вновь перехватил Борзой.
— Ленин правильно говорил: «Интеллигенция — это говно!» — проявляя свое согласие и политическую грамотность, он ударил кулаком по столу и закричал, как распоясавшийся футбольный фанат. — Подтверждаю! Не могут, видишь ли ты, чистоплюи сраные, ради бабла незабвенного или власти желанной, туманящей мозг и раскрепощающей члены, пойти на подлог, преступление или хапок, мы его назвали красиво — рейдерство. А? Каково? Им, понимаете ли, жить сытно, разгульно, без нравственных тормозов — в это время неловко.
Борзой давно так долго и на взгляд собравшихся, складно и умно не говорил, а тут общее горе не только сплотило и заставило собраться поесть и выпить, но еще и открыло новые горизонты таланта претора-трибуна.
Принесли холодную водку в хрустальном запотевшем со слезой графине. Разлили. Опять вспомнили про то, что следует перед выпивкой произнести магические слова про вечную память и пуховую землю. Выпили. Борзой, вроде нашел в мозгу интересную мысль:
— …Добрался к вершине власти — и всё. Сам можешь задницу не рвать. А под известные всем кладбищенские попевки про расцвет и процветание России, будь любезен деток, родственников, свояков и своячениц, пристрой по полной программе или что бы глаза у тебя бесстыжего лопнули. — Он осоловело, уставился в жарко горящий камин. — Заводик, там какой-никакой сраный, банчишко облезлый, дубраву с озером. Хорошо помогают беспроцентные кредиты лет на сорок… Конечно всё это не относится к проблемам квантовой физики, но уж больно далека она от народа, а нам сейчас, чтобы с голоду не помереть, о живых надо думать.
