как Хайнц.
Перед заходом на цель Йост включил рацию на передачу.
— Восьмой, я — третий. Снижаюсь. Внимательно смотри, откуда по мне попробуют стрелять. Подави огнем. Как понял?
— Третий, вас понял. Подавить зенитные огневые точки.
Небольшой вертолет нес на внешней подвеске всего тонну свободно падающих бомб. Накрывать ими квадрат — сущее расточительство. Йост решил снизить скорость если не до зависания, то хотя бы до полсотни километров в час. Тогда обе бомбы-пятисотки лягут на подстанцию, ведомый рассыплет сотки по центру города. Далее стоит пройтись и пострелять из бортового пулемета — чисто для урока, чтоб знали, во что обходится поддержка повстанцев.
Плавно потянув шаг-газ на себя, а ручку двинув вперед, пилот с ухмылкой подумал, что лучи утреннего солнца и тарахтенье вертолетных винтов будут последними, что увидят и услышат проклятые южные бандиты. А ведь их главари были практически в руках — на той же авиабазе, откуда вылетели вертолеты, но сбежали. Ничего. От смерти с воздуха не убежишь…
Крейсерская скорость небольшого вертолета обычно не превышает полутораста километров в час. Груз, подвешенный на пилонах по обеим сторонам фюзеляжа, создает дополнительное сопротивление. Поэтому успела сработать заготовка, созданная людьми Младеновича. Некий глазастый паренек заметил пару машин, взлетевших с временной вертолетной базы и взявших курс на юг. Он перезвонил на хорватский блокпост, оттуда сообщение поступило на БиоМед. Поэтому воздушная тревога прозвучала во всех партизанских зонах, поскольку точную цель германских пилотов повстанцы не знали.
Несмотря на довольно ранний час, Несвицкий находился неподалеку от кабинета Младеновича и немедленно бросился к нему:
— Разрешите попробовать! Только вчера соорудили мину…
— Ты же едва-едва освоился с крылом? — засомневался генерал.
— Достаточно, чтоб попробовать. После того, что зверье натворило здесь вчера…
От сброшенных штурмовиками бомб погибло одиннадцать гражданских, десятки ранено. Туда помчался санитарный автомобиль, в нем — термос с зачарованной плазмой, но убитых она не вернет. И не пришьет на место оторванные руки-ноги.
— Тебя сдерживать — себе дороже. Не теряй времени! — кивнул Младенович.
Из кабинета генерала князь вылетел пулей, будто получил страшный нагоняй. На поверхности, нацепив крыло, ушел вверх почти отвесно, без жалости сжигая силу в авральном режиме. До боли в глазах всматривался в небо, пытаясь засечь вертолеты. Взять бы бинокль, но чем его удержишь, если руки в крыле?
Когда различил, наконец, пару точек, движущихся метров на триста-четыреста ниже, взмолился, чтоб те взялись курс на Високи Планины, подставившись под его удар… И тут же одернул себя: там люди, среди которых живет второй месяц, далеко уже не чужие. Бомбы полетят в их дома, пули хлестнут по их утренним садам, где бегают дети; всех ли испуганные мамы загнали в подвал, заслышав сирену?
Николай устремился к вертолетам со снижением. Пусть защитный кокон укрыл самого, крыло затряслось в дикой вибрации — оно не рассчитано на подобную скорость.
Немцы шли цугом. Второй номер занял положение сзади и выше, когда первый сбросил бомбы. Полыхнуло, встряхнуло. Снизу потянулись пулеметные очереди, похоже, не причинившие воздушному разбойнику никакого видимого вреда.
Проскочив под хвостовым винтом, едва не рубанувшим сверху, Несвицкий сжал рычаг сброса крыла и угодил в струю воздуха от главного винта. На пределе сил ухватился за стальную лыжу шасси правой рукой. Расход сил за эти минуты сожрал запаса, достаточного на десять километров лету по прямой без всякого крыла.
Подтянулся под фюзеляж и едва не сорвался — летчики заложили крутой вираж, развернувшись для второго захода. Курсовые пулеметы молчали, зато часто-часто застучал бортовой. Мелькнули трассеры из второго вертолета. Похоже, пилоты ничуть не испугались зенитной стрельбы и шмаляли в ответ. Куда попадали, Несвицкий не рассмотрел, занятый более актуальным делом.
Мина на магнитной присоске приклеилась к стальной стойке. Но как только князь попытался ее активировать, качнуло. Заряд оторвался и понесся к земле как еще одна немецкая бомба, правда, всего в два килограмма.
А пулеметчик стрелял…
И тогда, зарядившись гремучей смесью гнева, адреналина и ненависти к самому себе за неудачу, Несвицкий рванулся вперед. На миг глаза заволокла красная пелена. Наверняка лопнули сосуды от перенапряжения. Сумел, нащупывая кобуру за спиной,даже опередить небыстро летящий вертолет.
Наверно, подобного никогда не видел ни один летчик любых ВВС всех времен и народов. Из-под днища машины вынырнула черная человеческая фигура, тут же прижатая к остеклению набегающим потоком. Неизвестный вытащил из-за спины пистолет и принялся стрелять.
Какой конструктор вертолетов мог вообразить, что огонь по пилотам откроют зачарованными пулями с дистанции сантиметр? Первая же пробила голову командиру. Остекление не рассыпалось, но покрылось трещинами.
Второй пилот перехватил управление и рванул рукоять, одновременно дав педаль, рискуя перевернуть машину. Нападающего стряхнуть не удалось.
Расстреляв правого пилота, Николай дернул в бок, на этот раз не сопротивляясь воздушной волне, швырнувшей его вниз. Лишь бы подальше от безжалостно рубящих лопастей, их не остановит никакой защитный кокон.
Через пару секунд смертоносный и по-своему элегантный летательный аппарат опрокинулся. Будь высота на несколько сот метров больше, пулеметчик, наверно, успел бы спастись с парашютом.
Везение на этом не кончилось. Сконцентрировавшись на одном оставшемся вертолете, хорватские пулеметчики умудрились зацепить его. Отказавшись от дальнейшей атаки, винтокрыл потянул в сторону от Високи Планины, теряя высоту. За ним тянулся белый дымный след.
Внизу раздался рев двигателей. Машины хорватов неслись к месту вынужденной посадки подранка.
Несвицкий оценил расстояние и мысленно сдался. Будь он полон сил, успел бы по воздуху и по прямой намного раньше. Но сейчас, сжигая последние крохи сил, вынужден опуститься вниз и пешком возвращаться на базу повстанцев. Жаль. Хорваты почти наверняка уничтожат экипаж при задержании. Трое пленных послужили бы отличным разменным материалом в переговорах об освобождении схваченных подпольщиков… Но зато сегодня Бундесвер потерял два боевых вертолета!
Обломки первого щедро раскидало по склону холма. Не стоит жаловаться на судьбу.
16.
Как же давно такого не было! Словно не шла война, не падали бомбы. Не умирали люди, не приходили сообщения о схваченных немцами сербах, заподозренных в связях с подпольем.
Ничто из этого не исчезло, не забылось и не потеряло значение. Но несколько человек в Високи Планины нашли в себе силы отрешиться от происходящего и отметить то хорошее, что все же происходило вокруг них. А главное — с их непосредственным участием.
К Благоевичам, кроме мансардных постояльцев, пришли Младенович и трое его старших офицеров, Касаткин-Ростовский, несколько наиболее важных городских чиновников, включая директора школы, новоизбранного бана, главврача больницы. Местные
