При всем этом она любила своего парня и дождалась его из армии, и он увез ее на Украину, к своим сбежавшим из Таджикистана родителям. НА Украине после распада СССР Таньча забросила диплом и стала челночницей, причем очень успешной. Начинала с контейнера, а теперь у нее уже два бутика в городе. В Лодзь она приехала за товаром.
Мне вспомнился ее рассказ, как это было первый раз: живя на Украине, украинской мовы она так и не освоила. Но товарки по бизнесу ценили ее вкус и чего греха таить хорошую физическую подготовку, поэтому взяв Таньчу с собой, они ее умоляли не разговаривать. Ибо не любят поляки москалей, по крайней мере, в Лодзи.
Подружка моя, имевшая уж двух детей, и прочный бизнес в городе выслушала мою историю недоверчиво.
— Таньча, переправь меня в Москву к Эльке, она логист в крупной компании, деньги есть и голова гениальная, ну ты помнишь. Может она разгадает эту хрень случившуюся со мной.
Маленькая пожилая нимфетка, облобызала меня на дорожку, поставила пару засосов на шее, и ущипнула за грудь так, что слезы брызнули из глаз.
В огромном автобусе украинских челночников, хоть и виза была в порядке, я пряталась всю дорогу за баулами, так я почти вернулась на родину. В Сумах меня встретил Таньчин муж и проводил до аэропорта, самолет на Москву, слава богу, улетал через сорок минут.
В самолете я пугалась всех, чей цвет кожи был хотя бы на полтона темнее моей. Мне все чудилась еврейская мафия и чернокожий синдикат. Но все обошлось.
В Москве меня встретила Элька, на шикарном «Лексусе», цвета птицы счастья. Да, да той с ультрамариновыми крыльями. Пентхаус, и все то же меню, что и в нашем далеком детстве: штрудели. Мама Эли готовила их почти каждый день. Кормить семь ртов, когда оба родителя инвалиды по болезни сердца, было почти невозможно. Вспомнили с подружкой, как она бухнулась в обморок на уроке литературы, элементарно от голода, потом смеясь — о математической олимпиаде.
Элю выдвинула от школы на городскую математическую олимпиаду, да она бы и в Москве бы всех победила, но она отказалась.
— Вера запрещает, — смотря упрямо в пол, сказала прозрачное создание.
— Вон! — орала директриса. Вернись Гейндрих, иди, подумай, поговори с родителями.
Элька так и не пошла на олимпиаду, уехала в 90-х в Германию, а теперь вот логист в огромной и жутко престижной компании здесь в России.
Выслушав мой рассказ, она взяла мой паспорт и, постелив мне в гостевой комнате, сама ушла к себе в кабинет.
— Доброе утро соня, — Эля была в строгом офисном костюме.
— Эль, ну не томи, что там не так?
— Все нормально, под лупой смотрела все страницы, виза, печать вот метки германской полиции все нормально.
Элька уехала в офис, и я впервые за много дней позволила себе расслабиться, уснула, сном праведника.
Разбудил меня включившийся домофон.
— Это консьержка Анна, Господа из 324 квартиры, к вам посетители.
— Кто?
— Приличные люди, из посольства Абу-Грейда.
— Нет!! Это ошибка. Не пускайте!
Я позвонила подруге и та приехала, правда знаменитые московские автомобильные пробки, задержали нашу встречу, часа на три.
Я рассказала подруге о визите моих «африканских друзей».
— Ты не обижайся, полетишь в одну южную страну, причем насколько я знаю, границу ты сможешь перейти без проблем и без регистрации.
Конечно, это решение она приняла еще вчера, кому нужны чужие проблемы.
— Эля не пугай меня, я со страха ничего не понимаю.
— Глупышка, я про Узбекистан, и город твоей студенческой молодости — Ташкент. У тебя ведь связи в самом КГБ узбекском.
— А это ты о Абдали! Точно, он полковник там в органах.
— Вот и славно, полетишь до Чимкента, там, на такси до приграничного поселка, а там он тебя и встретит. Сама не звони, давай номер я с работы позвоню. Все поехали в аэропорт.
Я, конечно, не стала спорить: во — первых от обиды, во-вторых, я верила Эльке, больше чем кому либо.
Если она так решила, значит, так надо.
Вспомнились упреки сына, что живу чужими подсказками, что не умею хитрить, требовать и настоять на своем. Ну, меня уже не переделать, буду доживать «белой вороной» в наш прагматичный век.
«Температура в аэропорту города Чимкента 38 градусов. Желаем приятного отдыха».
Пересев в маршрутку, едущую до границы с Узбекистаном, я уже тихо постанывала. Как я жила в Ташкенте три года? Это бездонное небо с четырех утра уже тридцать в тени, и ни дуновения ветра?
В маленьком замкнутом пространстве маршрутки, без кондиционера, вентилятор только над головой водителя, я тихо «умирала». И все тоже пребывали в забытье, сродни летаргическому сну.
Но на одной из остановок в салон зашла девушка, и все сразу проснулись. Я так просто почувствовала себя словно в Хайфе или Медине. Девушка была вся в черном. Даже руки в черных перчатках. Сквозь сетку паранджи белели белки глаз и все. Наверное, не у одной меня были опасения, пассажиры оживились, многие вытащили мобильные телефоны, но это было бесполезно, связь не работала. А мое обостренное от волнения обоняние уловило слабый аромат духов «Armani Mania Woman». и напряжение спало, я весело улыбнулась обладательнице прекрасного вкуса, и спокойно закрыв глаза, снова задремала.
Где вышла наша «леди в черном» не знаю, я проснулась уже на конечной остановке.
В чайхане в вечерних сумерках, уплетая замечательный плов я позвонила Абдали.
— Прости, Катя, непредвиденные обстоятельства. Я задержусь часов на десять. У тебя деньги есть?
— Да тысяча баков, — и это была правда, Эля в Москве мне положила в карман «мелочь».
— Дай трубку чайханчику.
Я, вскочив со своего места, вышла на улицу, где в ожидании гостей стоял хозяин. Он сам лично приветствовал гостей, так и со мной было час назад. Абдали что-то говорил ему по-узбекски. После этого мне принесли от заведения подарок — прекрасный чапан, ручной работы. И предложили комнату в придорожной, одноэтажной гостинице. Было еще светло, но пропускной пункт таможни уже закрылся, последние не успевшие бедолаги устраивались на ночлег у обочины дороги.
— Женщина, женщина, деньги есть? — за мной бежал мальчишка лет двенадцати.
— У меня только российские рубли.
— Давай, — заявил маленький наглец.
— С какого переляку? — отчего то вспомнились именно эти слова.
— Границу переходить хочешь. Визы нет. Есть деньги, Талгат тебя не обманет.
Мне вдруг так захотелось в уют городской квартиры, под кондиционер. Увидеть Таньку и ее детей.
— Ну, проведешь, а дальше?
— На той сторона, брат, такси до Ташкента. Или куда скажешь.