Из баранины тут делают все: хичины, шашлык, шаурму, лагман и, наверное, все остальное.
На Чегетской поляне, так называется место напротив выката, т. е. спуска с Чегета, находится, наверное, с десяток маленьких кафе и ресторанчиков. В последние дни нашего пребывания в Приэльбрусье мы, как бы задавшись целью посетить их все, на каждый наш перекус ходили в разные кафе и ресторанчики. Нас забавляло то, что, переходя из кафе в кафе, мы ели, в принципе, одну и ту же еду – лагман, шашлык, хичины, но каждый хозяин вновь выбранного нами кафе говорил, что только его еда приготовлена из настоящего барашка: «Слушай… это настоящий барашка…»
Пока мы ели, спасатели собрались, упаковались, оделись в «комбезы» и вдруг хватились нас. Мы ведь сидели на лавочке около домика и вдруг пропали. Где? Что? И вдруг мы появляемся неспешной походкой, сытые и довольные. Нам ту же устроили разнос, задали десять вопросов: где? что? зачем? почему? Самым сердитым был Абу. Или просто у него такой голос? Немного гортанный, с сильным акцентом. «Блинчыки они ели… Мы ых ждем, а они блинчыки ели…» – ворчал Абу, подсаживая нас в машину. И вдруг, именно вдруг, подавая мне руку, чтобы помочь сесть в машину, он поднял на меня свои глаза, а глаза были голубые…
У меня слабость к голубым глазам, потому что у самой глаза карие, а если вдруг встретились голубые глаза, то тогда все. Собственно, я так вышла замуж. У моего мужа голубые-голубые глаза, много есть и всего остального очень хорошего, но глаза голубые-голубые.
Мой штурман сказал: «Абу на тебя сразу запал». Да, что-то такое между нами произошло, такое, что, как только сели в «Газель», у нас с Абу начался «конфетный» период – он подарил мне шоколадку – эти шоколадки обязательно берут с собой все, кто поднимается на Эльбрус. Представляете, у меня тоже появилась шоколадка, с которой можно подниматься на Эльбрус. Все остальное время, до момента, когда Абу посадил нас на подъемник для спуска вниз, он в точности выполнил распоряжение начальника МЧС. Это время пролетело незаметно и весело. Мы смеялись, кокетничали, отвечали на кучу вопросов о себе, о своей жизни, о том, что и кого любим, хвастались своими достижениями, а именно рассказывали о своем участии в авторалли. Абу не отпускал нас от себя ни на шаг. До «Приюта одиннадцати» мы поднимались сначала на подъемнике, потом на ратраке. Погода была сказочная, голубое (опять голубое, явно это был мой день) небо, ярчайшее, по-другому не скажешь, солнце, ослепительно белые снежные вершины Эльбруса, а вокруг – снег и горы, ведь больше нет ничего. Все остальное осталось где-то внизу. В «Приюте» уже собрались все терскольцы: те, кто в два часа ночи должны начать восхождение к вершинам, а также тот, кто их провожал. До подъема было еще далеко, и пока все веселились. Московские барды, которые тоже участвовали в подъеме, устроили настоящий концерт под ярким солнцем Эльбруса. Мы вместе со всеми пели, нет, просто орали песни и танцевали. Вечер приблизился незаметно, и нам надо было возвращаться на базу. Уже перед самой посадкой на «канатку» Абу обнял меня одной рукой и крепко прижал к своему жесткому «комбезу». Можно сказать вот как бы и все…
Но мы же упертые. На следующий день мы все-таки совершили свой маленький подвиг. Нам не удалось, может, мы бы и не смоги, подняться на Эльбрус, поэтому мы решили самостоятельно подняться до «Приюта одиннадцати».
Оделись почти как на настоящее восхождение – комбинезоны, теплые ботинки, очки, шапочки, намазались кремом и пошли. Честно, до Карабаши поднялись на подъемнике, а вот потом пешком. Перепад высот от Карабаши до «Приюта» – 700 метров. Мы медленно шли шаг в шаг по рыхлому снегу. Нам было тяжело, жарко, мы обливались потом, сняли куртки, но упорно продвигались вперед. Мы поднимались так, что все проходящие мимо ратраки останавливались и предлагали нам бесплатно (ратрак – это частная собственность, подъем стоит 500 рублей) подняться на них до «Приюта». Глядя на нас, сердобольные водители говорили: «Садысь, подвезу, бэсплатно, садысь!» Но мы дошли. Сами дошли. И теперь знаем, что сможем подняться и выше.
Как только закончился юбилейный подъем, Терскольское ущелье сразу опустело, все, кто поднимался, благополучно спустились вниз и постепенно разъехались по домам. У нас оставалось еще два дня. Эти дни мы просто отдыхали, радовались жизни, поднялись на пик Терскол, там искупались в горном озере с жутко холодной наипрозрачнейшей водой, обрамленном со всех сторон разноцветными цветами, которое выглядело как оазис среди камней, докарабкались до Обсерватории, катались на лошадях, переходили Баксан. Но приключения есть приключения, кажется, они про нас не забыли.
Гора Чегет – один из самых сложных горнолыжных спусков. Я слышала собственными ушами, что, если говорят «Прошел Чегет», значит, ты уже горнолыжник. Мой штурман – отчаянный горнолыжник. Чегет пройден ей весь, все спуски – даже самые опасные – пройдены ей и не раз, даже «доллар». Спуск по «доллару» считается одним из самых высоких достижений горнолыжников, побывавших в Терскольском ущелье, сейчас этот спуск вообще закрыт из-за опасности для жизни. А вот летом на Чегете снега нет. Летом на Чегет устраивают пешие прогулки.
В последний день нашего пребывания в Терсколе мы и еще четыре человека отправились на пешую прогулку по склонам Чегета. В Москве на своих дачах в то время все увлекались устройством альпийских горок. Сколько труда наши москвичи вкладывали в то, чтобы их маленькие – самое большое метровые – горки походили на такие роскошные горы как Чегет летом; столько зелени и такое количество цветов было вокруг. Стоит только присесть на корточки, и ты уже весь в цветах. И это все даром, на это можно просто смотреть и любоваться, не надо копать, поливать, полоть.
С Чегета открывается потрясающий вид на Эльбрус. Его две вершины видны с Чегета лучше, чем с «Приюта одиннадцати». Кажется, что они находятся очень близко: вот буквально руку протяни, и можно их коснуться.
На такие прогулки обычно ходят группы туристов самого разного возраста, с самым разным уровнем физической подготовки и даже с детьми. Обычно их сопровождает инструктор. Однако я не знаю, как эти группы, но экипировка у таких туристов должна соответствовать тому, чем они собираются заниматься, а именно подниматься в горы. Да, конечно, это не альпинистское снаряжение, но должны быть брюки и, что является обязательным, – ботинки, хорошие туристические ботинки с ребристой толстой подошвой. А мы? Во-первых, таких ботинок у нас не было
