«Почему?» Эпсилон пытался понять, и Рауль постарался объяснить, зная, что приказа ее ослушаться не сможет, и тогда можно будет проститься с едва завязавшейся, хрупкой, такой странной дружбой с Грегом…
— Он сказал, что доверяет мне, — произнес Рауль медленно. — Я говорил, что не стану обманывать его. Он знает, что я о многом умалчиваю, но… не о подобном. Если он поймет, что я с самого начала утаивал от него такие сведения, фактически лгал ему, ни о каком взаимном доверии речи больше не будет. А без этого мы не сможем с ним работать, в этом я уверен.
Эпсилон молчал, видимо, осмысливал сказанное своими электронными мозгами.
— Кроме того, — нашел вдруг Рауль удачный ход, — Грег особенно успешно работает на кураже. Ему доставляет удовольствие сознавать, что он, человек — как он полагает, — действует намного успешнее Джейсона. Узнай он, что ничем не отличается от нас, более того, является парией, отходом производства, об эффективной работе можно будет забыть. Мои доводы убедили вас?
Молчание в ответ. Рауль опустил ресницы. Если Эпсилон не сочтет его слова достаточно убедительными… Да что там, они и ему самому-то не казались достойным объяснением отказа открыть Грегу тайну его происхождения!
«Грег не простит. — В этом Рауль был совершенно уверен. — Не говорить? Если Эпсилон прикажет, я не посмею смолчать. Сместить акценты? Не упоминать о наблюдении? Придумать историю с похищением и долгими поисками? Или с экспериментами федералов? Как вариант…»
Высокий протяжный свист. Рауль вздрогнул.
— Вы желаете видеть его? Хорошо. Я приглашу его немедленно. Прикажете снять блок? Я понял…
Эпсилон желал видеть Грега, но не говорить с ним. Пока…
Да, Эпсилон был предусмотрителен. Неудачный «отпрыск» не слишком выделялся среди людей: специальные блоки сдерживали возможности его интеллектуального развития — иначе он чересчур сильно отличался бы от сверстников, а он и так уж мог считаться вундеркиндом. Другие блоки перекрывали специально заложенные в младенческое сознание воспоминания: обо всем, что касалось Арау, жизни на ней, правил и установлений, всего того, что обычному человеку пришлось бы учить с нуля… Было и многое другое, каждый блок высвобождал определенные функции разума Грега, и почти все эти блоки уже были сняты, оставалось только два — самые важные. И самые опасные. После снятия этих блоков пути назад уже не будет… Несколько слов — и Грег сможет понимать Эпсилон. (Он все же обладал своеобразным чувством юмора, иначе не сделал бы «ключами» к блокировке латинские афоризмы. Эпсилон не исключал, разумеется, возможности, что Грег сможет услышать эти слова и живя среди людей, поэтому ключевая фраза должна была быть произнесена в особом ритме, голосом особого тембра… Кроме того, блоки могли быть сняты лишь в определенном порядке, но никак не произвольном.) Однако такой команды Рауль еще не получил…
Рауль понимал его «голос», но любому человеку он казался всего лишь набором высоких протяжных звуков. Грег тоже ничего не поймет, если, конечно, Эпсилон не отдаст приказа снять блокировку… Пока — не приказал. Рауль не хотел гадать, что бы это могло означать…
Эпсилон остановил его едва ли не на пороге. Задал еще один вопрос: Рауль ожидал его, а потому был готов отвечать.
— Да, вы правы, — сказал он спокойно. — Я не стал активировать заложенные установки. Блок был снят лишь частично, с тем, чтобы возможно было перейти к следующему этапу.
«Почему?»
Хороший вопрос…
— Мне казалось, — медленно произнес Рауль, — что сделать кого-то патриотом насильно нельзя. Впрочем, нет, можно. Для этого и предназначены наши установки, но…
«Ты хотел, чтобы он сделал осознанный выбор?»
— Вы совершенно правы. В конце концов, это можно считать еще одной проверкой. На мой взгляд, Грег ее прошел и без полного снятия блока. Впрочем, если вы сочтете необходимым, никогда не поздно проделать это…
«Не нужно. Я одобряю твои действия.»
Рауль сдержанно поклонился, хотя, что греха таить, на душе у него заметно полегчало. В конце концов, действовал он на свой страх и риск, руководствуясь не только теми соображениями, которые озвучил Эпсилон. Да, это была своего рода проверка — сумеет ли Грег понять и принять Арау… Он сумел, но этого было мало: он должен был ее полюбить и признать себя ее частью. А вот это, на взгляд Рауля, программированию поддавалось плохо, а потому он не рискнул обрушить на сознание Грега некогда заложенные в него патриотические установки. Проникнись Грег внезапно любовью к планете, ставшей, по сути, тюрьмой для него, он мог бы насторожиться. Да что там, он непременно заподозрил бы неладное, Рауль прекрасно знал о его сверхъестественном чутье… О программировании Грег уже начал как-то догадываться, и не стоило провоцировать его к дальнейшим изысканиям в этой области. Мартас не должен был узнать о своем происхождении, так считал Рауль, и, по счастью, Эпсилон принял его аргументы…
…-Господин Мартас! — в глазах Рея читался испуг. — Господин Арье приказал проводить вас… проводить вас…
— Ну, рожай! Куда проводить? На бал, что ли? — нахмурился Грег, но Рей не отреагировал на его шутку. — Да что с тобой?
— В башню Эпсилон, — выговорил Рей. — Прошу, позвольте помочь вам одеться, господин Мартас…
Грег шумно выдохнул. Значит, Эпсилон!.. Когда он узнала о нем? Кто сообщил? Сам Рауль? Но зачем бы ему? Нет, кто-то донес, и теперь эта чертова машина желает лицезреть двойника ее возлюбленного отпрыска…
«Ладно! — решил Грег. — Терять нечего. Я так и так сдохну, ну и… Хоть потешусь напоследок.»
— Рей, — окликнул он. — Давай, помогай одеваться, раз уж взялся… Тащи костюм! Нет, не эту дрянь с оборочками! И плащ этот жуткий от меня убери подальше. Давай тот новый костюм, темно-синий. Что? А мне плевать, что консул не носит такого! Эпсилон кого желает видеть, Мерсера или меня? Меня? Вот и увидит…
…У входа в башню Эпсилон Грега ожидал Рауль. Как ни старался Мартас, он ничего не смог прочесть по лицу советника, не сумел понять, к чему нужно готовиться, а потому чувствовал себя словно бы зависшим в вакууме. От волнения слегка подташнивало — этого уж Грег от себя никак не ожидал, а потому разозлился и окончательно взял себя в руки…
…Огромный пустой зал. Нет, это только кажется, что он пустой: помещение пронизано лазерными лучами: то ли защита, то ли визуализированные информационные потоки… И на другом конце его — не тостатуя, не то… непонятно, что.
Яркие лучи погасли, стало возможно различить то, что находилось на постаменте: действительно, похоже на статую, выполненную в какой-то странной манере — не разобрать, мужчина или женщина, нечто, обладающее человеческой фигурой, но не похожее ни на что, виденное Грегом раньше.
