- Срочно в госпиталь...
Оранжевая Свободная Республика. Блумфонтейн. Госпиталь русско-голландского санитарного отряда. 28 февраля 1900 года. 15:00.
- Ну что? - мы с Гаспаром одновременно шагнули к доктору.
- Операция прошла нормально... - спокойно ответил фон Ранненкампф. - Жизни баронессы ничего не угрожает. Теперь покой, только покой...
- Опять... - буркнул я и со злости пнул ни в чем не повинную урну у входа в госпиталь.
- Как долго? - мрачно поинтересовался Гаспар. - Когда мы сможем ее забрать и увезти во Францию?
- Минимум три недели... - доктор невозмутимо протер пенсне. - Не ранее...
- Матерь божья!!! - урне теперь досталось от француза.
- Все господа? - врач собрался уходить. - Извините, но у меня дела...
- Карл Густавович... - я взял ее под руку и отвел в сторону. - Они хоть не в одной палате?
- В соседних... - сердито буркнул фон Ранненкампф. - Это возмутительно, Михаил Александрович. Это уже вторая дама на вашем счету...
- Да я-то здесь причем? - я реально опешил. Хотя... да, тут он прав. Категорически не везет благородным дамам со мной. Еще переспать не успели, как оказались на больничной койке.
- Возмутительно! - убежденно повторил врач. - Баронесса де Суазон в бреду повторяла ваше имя... - доктор прервался и язвительно добавил. - Как и госпожа Чичагова. Кстати, ее здоровье идет на поправку.
- Можно мне к ней? К ним...
- Нет! - категорично отрезал фон Ранненкампф. - Я запрещаю... - после чего развернулся и ушел.
- М-да...
- Гребаные уроды... - француз сидел на лавочке и свирепо ругался. - Да кто мог знать?..
- То-то же... - я присел рядом с ним. - Как вы объяснись в полиции? Граббе, довольно въедливый малый.
- А что полиция? - пожал плечами Гаспар. - Мы обезвредили преступников, выполнили свой гражданский долг, так сказать. В республике владеть оружием не возбраняется, даже иностранцам. А вас и баронессу, он пообещал допросить позже. Маузеры из которых стреляли, присвоил в качестве вещественного доказательства. Вот и все.
- История однако.
- Ну и ладно... - неожиданно успокоился Гаспар. - Главное Франсин жива.
- А ее отец? - я немного удивился тому, что француз назвал баронессу по имени. Раньше он ее именовал исключительно 'мадемуазель баронесса'.
- А мы пока не будем ему ничего сообщать... - француз проницательно посмотрел мне в глаза. - Вы не против месье Игл?
- Отнюдь. Это ваши личные дела. Кстати, с меня причитается.
- Пустяки. Выпишите нам небольшую премию по окончательному расчету, - отмахнулся Гаспар. - Вы ведь тоже записали на свой счет одного негодяя. Есть соображения, кто это мог быть? К сожалению, у трупов ничего не узнаешь. А документов при них не оказалось.
- Есть... - для меня неожиданно обрели смысл слова Шульца. - Я здесь перешел дорогу некоторым чиновничьим бонзам. Но их уже нет.
- Бургомистр Фразер, Шульц и компания? - небрежно поинтересовался Гаспар.
- Вы, как всегда, хорошо информированы, месье Людо...
- Вы же сами попросили присмотреть за вами со стороны и выявить слежку, буде такая случится... - пожал плечами француз. - Вот попутно и выяснилось. Кстати, нам продолжать?
- Нет, хватит, - я достал из бумажника банкноты. - Вот, сто пятьдесят фунтов. Мы в расчете?
- Вы щедры месье Игл... - Гаспар небрежно положил деньги в карман. - Ну что же, если что, обращайтесь. Мы будем в городе до полного выздоровления баронессы. Кстати, как там положение на фронте. Скоро британцы займут Блумфонтейн? И вообще, его собираются каким-нибудь образом оборонять?
- Я смотрю, вы не питаете иллюзий, месье Людо? - я вдруг различил в словах француза тщательно маскируемый интерес. Причем... явно профессиональный интерес... ладно, не буду спешить. Если это так...
- Нет, не питаю, - согласился Гаспар. - Война не признает иллюзий. Так как?
- Бритты будут здесь не раньше чем через две недели.
- Я так же полагаю... - француз встал и пожал мне руку. - Надеюсь, к этому времени, мадемуазель баронессе станет лучше.
- Хотелось бы...
М-да... мне кажется или у французов, кроме присмотра за Франсин, есть еще какая-то миссия? Ломая над этим голову, я еще немного посидел на лавочке, где меня и нашел Степан.
- Опять? - парень укоризненно покачал головой. - Как девка?
- Как, как... пулю схлопотала, но живая. А я целый...
- Вот оставь тебя одного, враз вляпаешься... - посетовал Степа.
- Так не оставляй. Как там черномазые?
- Нормально. - Степан улыбнулся. - Лушка всех к делу пристроила. А я Симона за ними приглядывать поставил.
- Как ты ее назвал?
- Ну а как еще? По нашенски, Лушка и будет. - Наумыч еще раз улыбнулся.
- Приглянулась никак? - я не смог удержаться, чтобы не поддеть парня.
Степан неожиданно смутился и буркнул:
- Ну а шо? Справная баба, а то шо чернявая, так кто ж без греха?
- Это точно. Ну что, поехали?
- Поехали, Ляксандрыч...
И мы с ним отправились на полигон, куда уже стали свозить оружие из наследства Шульца и все затребованные нами ресурсы. Черт... а еще расчеты формировать... Вопрос из кого?
Этот вопрос я решил немного позже, а для начала меня привлекли капралы, хохотавшие как кони, неподалеку от лаборатории Вениамина.
- Ну и?
Ла Марш утирая слезы передал мне обгорелую по краям фотографию. А точнее говоря - порнографическую открытку.
- Не понял, - я сунул клочок бумаги ему обратно. - Какого хрена ржете, я вас спрашиваю? Голых баб не видели?
- Сейф!... - Шнитке чудовищными усилиями сдерживал хохот. - Взорвали сейф!.. А там...
М-да... а ларчик открывался просто... Я уже и забыл про сейф, взятый трофеем в логове разбойников, а вот сержанты как раз нет. И до того довели своими просьбами вскрыть обиталище вероятных несметных богатств предельно занятого Вениамина Львовича Мезенцева, что он внял просьбам и недолго думая подорвал железный ящик динамитом.
Вот какого хрена, покойный... как его там... Джонсон, хранил толстенную пачку порнографических открыток в сейфе? Я тоже не знаю... Тем более, что ничего больше там не оказалось. В итоге, ветерок разнес по окрестностям обгорелые изображения усатых кавалеров в носках и пухлых красавиц слившихся с ними в любовном экстазе.
-Тьфу ты... - я сплюнул. - Да и хрен с ними. Служба началась. Стройте личный состав.
Когда волонтеры построились я толкнул перед ними короткую речь, сообщив что, собственно, наконец-то для нас началась настоящая война. Чему личный состав неимоверно обрадовался, вплоть до восторженного рева и метания головных уборов в воздух. Впрочем, особо порадоваться я им не дал и оправил народ разгружать пулеметы, орудия и боеприпасы к ним. Проблема с расчетами для орудий в некоторой степени решилась сама по себе - к нам откомандировали германского лейтенанта Альфреда фон Дальвига, хорошо знакомого именно с этой моделью пушек и двадцать волонтеров причастных к артиллерийскому делу - немцев и голландцев из отряда добровольцев капитана фон Эллофа.
