комнату мужа и бросилась к телефону.
Услышав в трубке голос мужа, Анзират скороговоркой выпалила всего пять слов:
— Это я. Немедленно приходи… Квартирантка…
Не ожидая ответа, она положила трубку, и из ее груди вырвался облегченный вздох: так лучше. Пусть Саттар сам ее увидит и договорится.
Тетушка с Людмилой Николаевной вернулись.
— У вас чудный сад, — восхищенно затараторила девушка. — В нем так хорошо, что я, кажется, согласилась бы жить в саду. Вы, наверное, много внимания уделяете саду. Я буду вам помогать.
Анзират закивала головой и пригласила гостью в столовую. Ее надо было удержать до прихода мужа во что бы то ни стало. Тетушка Саодат вышла хлопотать насчет чая.
В поведении Людмилы Николаевны чувствовалась ненаигранная скромность, а в движениях какая-то порывистость. Она часто встряхивала своими густыми, коротко остриженными, отливающими золотинкой кудрями. Ломким голосом, смущаясь, она спросила:
— А сколько мне придется платить за эту комнату?
— Двадцать семь рублей.
— Что?
Анзират повторила и сдержала улыбку. Непосредственность девушки начинала нравиться ей.
— Почему так мало? — спросила удивленная Людмила Николаевна. — Мне даже по командировке полагается пять рублей в сутки квартирных.
— Мы берем за нее столько, во сколько она нам обходится.
Девушка недоверчиво покачала головой:
— Редкий случай в наше время. Вы не шутите?
Теперь и Анзират наконец улыбнулась,
— Конечно, не шучу. Дом жактовский, и зарабатывать на коммунальной жилплощади мы не намерены. И к тому же комната сдается временно, до возвращения сына.
— Прямо не верится, неудобно как-то… — повторила Людмила Николаевна. — Я в Ташкенте плачу за комнату двести рублей, но она вдвое меньше вашей, да к тому же еще проходная. Мне тут будет очень хорошо. Полы мыть я умею, стирать тоже. Питаться буду в столовой у нефтяников.
— А вы в Токанде впервые? — полюбопытствовала Анзират.
— Первый раз. А вообще-то я много путешествовала.
Людмила Николаевна рассказала, что ей довелось побывать и на севере, и на юге, что она легко привыкает к любому климату: с семи лет ничем не болела, а все потому, что регулярно занимается спортом. Она любит коньки, лыжи, волейбол и плавание. Но больше всего — снарядную гимнастику. По гимнастике она имеет второй всесоюзный разряд.
Хлопнула дворовая калитка, послышались гулкие шаги на веранде. Женщины выжидающе повернули головы к двери. В комнату вошел подполковник Халилов.
— О! Да у вас гостья! А я на одну минутку. Опять забыл ключи от стола. Придется, видимо, привязывать их к поясу.
Халилов направился было в свою комнату, но Анзират остановила его:
— Вот и хорошо! Ты очень кстати, — и повернулась к девушке. — Это мой муж. Познакомьтесь.
Людмила Николаевна встала.
— А почему я кстати? — спросил Халилов жену.
— Людмила Николаевна пришла к нам снимать комнату.
— Ах, вот что! — проговорил Халилов и тоже сел за стол. — Ну и чудесно. Откуда же и каким ветром занесло вас в наши края?
Девушке пришлось снова все рассказывать.
— Значит, будете в нашем Токанде отбирать легкоатлетов на олимпиаду? Хорошее дело, — одобрил Халилов. — Физкультурников в нашем городе много, а болельщиков еще больше. Один из них — ваш покорный слуга. А комнату-то смотрели? Понравилась?
— Очень! О такой я и не мечтала. Конечно, я могла бы остановиться в гостинице, в общежитии. Но шумно там очень, а вечером почитать хочется, одной побыть. Отдельный номер, мне сказали, могут дать, но стоит он двадцать рублей в сутки. Не шуточки! Интересно, для кого такие цены назначают, если квартирных платят при командировке в Токанд пять рублей?
Халилов усмехнулся:
— По этому вопросу надо обращаться к министру финансов. Ну, а на чем же вы столковались? — обратился он к жене.
— Я не возражаю, — сказала Анзират, вопросительно глядя на мужа.
— Значит, быть по сему, — заключил он.
— Ой, как хорошо! — обрадовано воскликнула Людмила Николаевна и, глядя на Халилова, рассмеялась заливчато, звонко, по-детски. — А я вас так испугалась! Ну, думаю, пришел злой, сердитый, сейчас скажет: — Никаких квартирантов!
— Вы сколько намерены прожить у нас? — поинтересовался Халилов.
— Месяца четыре, не меньше.
— Ага… Замечательно, Ну-ка, Анзират, отыщи домовую книгу. А вы, Людмила Николаевна, давайте ваши документы. Паспорт с вами?
— Конечно, — проговорила девушка и заспешила в комнату, где оставила чемодан.
"Посмотрим, что это за птичка, — подумал Халилов. — Неужели и эта начнет интересоваться клинком?"
Людмила Николаевна вернулась с чемоданом. Она положила его на пол и откинула крышку. В чемодане лежали аккуратно сложенные платья, туфли на высоком каблуке и разные мелочи женского туалета. Людмила Николаевна достала дешевенькую сумочку и, вытащив из нее паспорт, подала его Халилову.
Раскрыв паспорт, Халилов внимательно перелистал странички, потом перевел взгляд на Людмилу Николаевну, и брови его поднялись:
— Неужели вам двадцать шесть лет?
— А вы думали? — кокетливо спросила Людмила Николаевна.
— Ни за что бы ни дал… Ни за что…
— Не могу поверить! — воскликнула Анзират. — Самое большее — двадцать, ну двадцать два… Вы очень молодо выглядите…
— Спасибо за комплимент, — Людмила Николаевна вздохнула. — Когда-то мне действительно было двадцать два года.
— И вы замужем? — продолжал Халилов.
— Представьте себе, что да. Уже пять лет.
— Нескромный вопрос: а где же ваш муж?
— Он был, как и вы, военный, в этом году демобилизовался и месяц назад уехал на Курильские острова. Когда окончательно обоснуется там, вызовет меня.
"Ловко придумано, — мелькнуло в голове Халйлова. — Все предусмотрено".
Несколько минут спустя Людмила Николаевна, получив ключ от своей комнаты и переодевшись, отправилась в город.
— Люблю побродить час-другой по незнакомым местам, — объяснила она.
Утром
