Ужасная альтернатива, но ничего другого не было.
Супруги как раз обсуждали этот вопрос в поисках выхода, когда их прервал звон дверного колокольчика.
Был уже вечер, и поэтому поздний визит удивил хозяев.
Кто может прийти в такой час? Может быть, какой-нибудь бесцеремонный знакомый из Страны лепешек[147] явился выкурить трубку и выпить стаканчик виски.
— К вам пришли, хозяин.
В гостиную заглянула служанка. Ее акцент свидетельствовал, что она соплеменница самого мистера Мак-Тавиша.
— Кто это, Мэгги?
— Не знаю. Совсем незнакомый человек, хорошо одет, с пышными баками и усами. Он по делу, думаю. Сказал, что хочет поговорить о доме.
— О доме?
— Да, хозяин. Он сказал, что слышал, будто егс хотят сдать.
— Пригласи его!
Мак-Тавиш вскочил, опрокинув при этом стул, на котором сидел. Миссис М. и три дочери торопливо удалились в заднюю гостиную, словно в передней должен был появиться тигр.
Однако они были не настолько испуганы, чтобы не прижаться к разделяющей гостиные двери и не рассмотреть гостя в замочную скважину.
— Какой он красивый! — воскликнула Элспи, старшая из девочек.
— Очень похож на военного! — сказала вторая, Джейн, завершив осмотр. — Интересно, женат ли он?
— Уходите отсюда, дети! — прошептала мать. — Он может вас услышать, и папа рассердится. Идемте, говорю вам!
Девушки отошли от двери и сели на диван.
Но мать тоже должна была удовлетворить свое любопытство; и, вопреки собственным словам, она опустилась на колени и вначале прижала к замочной скважине глаз, а потом ухо. Она хотела услышать каждое слово, которым обменивались ее муж и этот незнакомец с баками и усами.
Посетитель был мужчиной лет тридцати с внешностью и манерами джентльмена.
Банковский клерк видел, что он из Вест-Энда.[148] Это заметно в покрое костюма, в прическе и в том, как баки соединяются с усами.
— Мистер Мак-Тавиш, полагаю? — произнес визитер, входя в гостиную.
Шотландец кивнул в знак согласия. Прежде, чем он успел сделать что-нибудь еще, незнакомец продолжал:
— Прошу прощения, сэр, за это вторжение. Я слышал, ваш дом сдается.
— Не совсем точно. Я предлагаю перекупить его аренду.
— Значит, меня неверно информировали. И на сколько времени рассчитана аренда?
— На двадцать один год.
— Ах! Это мне не подходит. Дом мне нужен на короткое время. Мне нравится Южный берег — вернее, нравится моей жене, а вы ведь знаете, сэр, — полагаю, вы женаты — этим все сказано.
Мистер Мак-Тавиш действительно это знал, поэтому он согласно улыбнулся.
— Прошу прощения, — продолжал незнакомец. — Этот дом понравился мне больше всех. Я знаю, что моя жена была бы им очарована.
— Моя тоже, — сказал мистер Мак-Тавиш.
«Как ты лжешь!» — подумала миссис Мак-Тавиш, плотнее прижимаясь ухом к замочной скважине.
— …В таком случае, мне кажется, мы сможем договориться. Я был бы рад снять дом на год — на один год — и за хорошую плату.
— А сколько бы вы заплатили? — спросил арендатор, думая о возможности компромисса.
— Ну, мне трудно сказать. А сколько бы вы хотели?
— С обстановкой или без нее?
— Я предпочитаю с обстановкой.
Банковский клерк занялся расчетами. Он думал о том, что придется переселяться и что жена может возражать. Но думал он и о том, что соседство каждый день приносит ему позор.
Кажется, по ту сторону двери послышался звук, который помог ему решиться.
Он решил пожертвовать мебелью.
— На год, говорите?
— Я бы снял на год — и заплатил вперед, если хотите.
Арендная плата за год вперед — это всегда искушение для хозяина, особенно небогатого. Мак-Тавиш не был богат, каковы бы ни были его перспективы в банке.
Его жена многое дала бы, чтобы ухо мужа оказалось по ту сторону замочной скважины; тогда она могла бы прошептать: «Соглашайся!»
— Вы спрашиваете, сколько будет стоить снять на год дом с мебелью?
— Совершенно верно, — ответил незнакомец.
— Посмотрим, — ответил Мак-Тавиш, размышляя. — Моя собственная рента, обусловленные договором деньги на ремонт, стоимость мебели, проценты… Ну, я бы сказал, двести фунтов в год.
— Двести фунтов. Вы согласны?
Банковский клерк обрадовался. Двести фунтов — это двести процентов по отношению к его собственным расходам. К тому же он по крайней мере на год избавится от дома вместе с его подозрительными соседями. А для этого можно принести любую жертву.
Он отдал бы дом с участком и за половину этой суммы.
Однако он, Мак-Тавиш, хитер, а незнакомец простодушен. Придя к такому выводу, хозяин не только потребовал двести фунтов, но и договорился о том, что заберет часть мебели.
— Семейные реликвии, — сказал он. — Вам они не понадобятся.
Незнакомец не возражал, и договор был заключен.
— Как ваше имя, сэр? — спросил жилец, собирающийся выезжать.
— Суинтон, — ответил жилец, собирающийся въезжать. — Ричард Суинтон. Вот моя карточка, мистер Мак-Тавиш, а вот карточка моего поручителя, лорда М.
Эту карточку клерк принял дрожащими руками. У его жены по другую сторону двери было ощущение удара электрическим током.
Жилец, у которого поручителем лорд — и какой лорд!
Она едва могла удержаться, чтобы не закричать в скважину:
— Договаривайся с ним, Мак!
Но Мак не нуждался в этом подталкивании. Он уже принял решение.
— Скоро ли вы собираетесь въезжать? — спросил он.
— Как можно скорее, — был ответ. — Завтра, если вам удобно.
— Завтра! — повторил флегматичный шотландец, не привыкший к таким стремительным действиям и несколько удивленный предложением.
— Конечно, это не совсем обычно, — сказал будущий жилец. — Но, мистер Мак-Тавиш, у меня есть причины для этого. Они деликатного свойства; но вы сами женаты и отец семейства — вы меня понимаете?
— Абсолютно! — ответил шотландский отец семейства.
* * *
Договор был заключен. На следующий день мистер Мак-Тавиш со своими домочадцами выехал. Мистер Суинтон подписал договор и дал чек на год вперед. Учитывая личность поручителя, даже не потребовалось делать передаточную надпись.
Глава LVI
РЕПЕТИЦИЯ В КОСТЮМАХ
Революционный лидер, поселившийся напротив виллы Мак-Тавиша, чьи политические взгляды так неприятны верноподданному арендатору, был не кто иной, как экс-диктатор Венгрии.
Новый жилец знал об этом до того, как занял виллу. И сообщил ему об этом не хозяин виллы, а тот человек, чьи инструкции жилец выполнял.
