Воровато огляделся по сторонам и буквами величиной со спичечную коробочку дописал:
«БЯКА».
Он, как и все, не любил анонимщиков.
…Оставляя темные крестики на снегу, неспешно прогуливалась отяжелевшая за зиму глазастая черная птица.
Совсем рядом слышались глухие удары лома о неподатливый мерзлый грунт.
Рыли очередную могилу.
Было светло и ясно.
Жизнь продолжалась…
Александр Голиков
А ЗА УГЛОМ — АРМАГЕДДОН…
«Исполнителю третьего уровня Нилу Сти. Приказываю срочно увеличить поставки сырья для гирфангов. В чём дело, Сти Координатор второй ступени Эш.»
М-да… Если бы знать, в чём дело, то и приказов бы таких не поступало.
Нил задумчиво глянул в окно. Местные достопримечательности не воодушевляли сплошной бетон и стекло, под ногами вонючий горячий асфальт и вездесущая пыль с мусором, не пейзаж, а сплошная серость с индустриальной убогостью, и как только аборигены тут могут жить, в этой помойке Вернее, жили. Ибо сейчас они конкретно выживают. Те немногие, кто ещё остался. Программа «Z» неожиданно дала непредсказуемый сбой, и всё пошло наперекосяк — на третьи сутки толпы обезумевших заполнили улицы, рыщут в поисках корма, и всё живое быстренько попряталось местные, называющие себя человеками, людьми, обладали очень неплохой сообразительностью и выносливостью, потому и решено было данную планету включить в мобилизационный план. Но что же всё-таки случилось Отчего программа на этой богом забытой Земле до конца не сработала, дала очень неприятный побочный эффект в виде мёртвой и кровожадной плоти И что вдвойне неприятно, именно на его территории И теперь нормального, полноценного материала с каждым часом всё меньше и меньше Было о чём подумать. И подумать крепко. Даже он, Нил, рядовое в общем-то звено в программе, и то понимал, что дело, скорее всего, в генетических особенностях населения, в их невосприимчивости к каким-то нюансам, деталям программы. Или, наоборот, сверхвосприимчивости, что для конечного результата то же самое. Учёных надо подключать, и чем скорее, тем лучше, пусть разбираются, их хлеб, у них там даже лаборанты сплошь вторые уровни. А он кто Рядовой исполнитель. Даже не вояка, а так — вербовщик. Принял материал в Сфере (человеки почему-то называли её храмом), включил дестабилизирующее поле с последующим фаз-переходом, после облучения обработанных снова на улицу, а готовую для дальнейшей переработки субстанцию через транспортал на Базу, и всё. Принимай следующих, получай готовое сырьё. В каком-то смысле конвейер. Очередь к Сфере длиннющая, настоящее паломничество. Ничего удивительного, награда того стоила в их-то понимании избавление от недугов, депрессии, меланхолии, тоски, утомления и тому подобного, да плюс ещё некая сумма в местной валюте. И совсем необязательно знать человекам, что всё это ради той самой субстанции, которая Сфера посредством программы «Z» буквально высасывает из людей. Высасывает ту самую тёмную ауру, как они её называют, из которой в дальнейшем гирфанги в окончательном виде и получаются. И это лишь в его маленьком городишке, жило тут тысяч пятьсот-шестьсот народу, не больше. Что творилось в по-настоящему крупных городах, ему даже представить трудно. Там и Сфер побольше, и исполнителей. И ещё добровольных помощников из местных, так называемых зазывал. Ну, реклама в любом деле нужна, а особенно в таком миссия их свята, жизненно необходима для их расы, а потому нечего ломать голову над тем, что произошло и происходит, необходимо выполнять распоряжение Базы. Хотя…
Он немного поколебался, но после всё же вызвал по трэк-связи своего коллегу из такого же небольшого соседнего городка (тут они назывались областные центры). Разговор не затянулся. Узнав необходимое, тут же отключился. После недолгого размышления соединился ещё с одним исполнителем, уже за тысячу километров отсюда. Поговорили. Дав отбой, вновь задумался. Выходила пренеприятнейшая история, в некотором смысле даже тупиковая ситуация, возможно, и прецедент на вверенном его заботам участке миссии похоже, сбой в программе происходит лишь здесь. Локально и одномоментно. Эпидемия безумия возникла только тут, в этом городе. Со всеми вытекающими кто может наверняка сказать, не распространится ли она дальше А со временем и по всему миру И что тогда Прощай, планета, а с ней и гирфанги из местного населения Вот же Святой Сущий!..
Что со всем этим делать, Нил понятия не имел. Докладывать по инстанции Или разобраться самому А если не получится И тогда что, отправить на Базу двух последних гирфангов, что охраняют сейчас вход в Сферу Якобы сам изготовил из остатков сырья, то бишь ауры Очень смешно.
Он глянул на угловатые фигуры, что застыли возле высоких дверей. На людей, однако, те походили мало, хотя выращены были непосредственно из их составляющей. Своей монументальностью гирфанги скорее напоминали неподвижные многорукие статуи из чёрного мрамора, если бы не текучесть форм. И если бы не глаза. В бездонном мраке глазниц зловеще тлели тускло-багровые угольки и гаснуть пока не собирались…
Многоэтажка — в своём роде достопримечательность города, единственное строение тут, в центральном микрорайоне, аж в целых шестнадцать этажей, располагалась весьма удобно с точки зрения обзора окрестностей почти в центре лабиринта улиц, да ещё на возвышенности, что уходила дальше в сторону Западной Поляны, отчего высота здания существенно повышалась. Лучшего НП и не придумаешь. А если ещё и с биноклем… Оптика у Егора имелась, разжился совсем недавно, хотя и не очень мощная, но пока большего и не надо, вполне достаточно с такой высоты вокруг оглядеться. И он осматривался, водя биноклем по окрестностям. Улица Пушкина как на ладони, и отчётливо видны бредущие туда-сюда мертвяки среди брошенных автомобилей. Зомби ходили медленно, будто вслепую, и видеть их было и жутко, и нереально, чего уж там. Умом Егор понимал, что достать его отсюда невозможно, но сердце каждый раз замирало, когда он разглядывал очередного мертвяка вот так, на расстоянии вытянутой руки.
За спиной послышался шум и возня какая-то, и он оглянулся, оторвавшись от созерцания улицы. Оглянулся даже с некоторым облегчением, ибо надоело уже разглядывать мертвяков, надоело испытывать отвращение и ужас при виде их оскаленных физиономий с пустыми глазами. Апокалипсис, мать его, Армагеддон, что уже тут, по-соседству, на ближайшей улице.
Татьяна что-то волочила за собой, объёмную такую сумищу, эдакого клетчатого монстра с ручками. Волочила и была весьма собой довольна. Доволокла, распрямилась и отдышалась, глядя на Егора из-под русой чёлки.
