верхушек кабин и горловины бочек. Они "выныривали" над забором, когда автомобили въезжали на небольшую возвышенность в том месте, где полевая дорога переходила в асфальт.
Пересчитать их не представлялось возможным. Но Калайтанов, тоже наблюдавший за происходящим, понял, что их было много. Именно сейчас он сообразил, что так нервно ожидал Олег и зачем он провоцировал весь этот спор с участковым. Парень просто тянул время, не давая милиционеру и пограничникам осмотреться и сообразить, что на базе не все машины.
Командир посмотрел на мужчину. Тот как будто ждал этого. Парень поймал его взгляд и не отвел в сторону свой. Они "зацепились" друг за друга – два офицера, когда то одной великой Армии, но сейчас – по воле истории – почти, что враги.
О чем думал в этот момент Олег – подполковник не знал. В его взгляде не было ни страха, ни заискивания. Не было в его глазах и злости. Только усталость, и, как показалось Калайтанову, ожидание его решения, и понимание, что сейчас от Калайтанова, зависит очень многое.
А ему пришла в голову мысль, что сейчас на месте этого парня мог бы быть он, подполковник Калайтанов, если бы тогда, предпочел стабильному армейскому куску хлеба – "гражданку", с ее богатыми, но очень рискованными сдобными караваями. От этой мысли он улыбнулся, вспомнив Семен Семеныча Горбункова и его знаменитое "…на его месте должен был быть я!" И даже выдал продолжение, которое в его версии звучало не "напьешься", а "уволят – будешь".
Командир подумал, что надо бы отдать приказ бойца на передвижение ближе к воротам. Но, вдруг, почему то вспомнил о своем сыне и дочке.
" – А ведь у этого парня тоже есть сын… Только, младше моего… Ему годик… Странно, что я это знаю… наверное с ориентировки… – подумал он, и попытался "переключиться". Но не вышло. В голове снова появились мысли о парне. – У него больная мать инвалид… Сильно за него переживает… И служил он не плохо… Обстоятельства… Долги… Карпенко подставил… Да, нарушитель… А где сейчас праведники?… "
Вдруг полковник обнаружил, что Олег уже смотрит не на него, а немного в сторону. Сразу же он почувствовал, как кто-то дергает его за рукав.
– Товарищ подполковник! Товарищ подполковник! – услышал Калайтанов, возвращаясь в реальность. – Товарищ подполковник, с вами все в порядке?! " – Странно, как будто под гипнозом побывал…" – подумал командир, а в голос произнес: – Что случилось, боец?
– Не знаю, товарищ подполковник… Но у вас уже почти минуту рация "пищит" в кармане… – ответил, едва слышно солдат. И немного смущаясь, добавил : – Простите, но вы как будто спали… Я вас дергаю – а вы, как не в себе…
– Спасибо… Я действительно, что-то плохо себя почувствовал. – Калайтанов бегло посмотрел на Олега.
Но тот уже не обращал внимания на подполковника, а пытался рассмотреть что происходит возле ворот. Было заметно, что увиденное его успокоило, и даже немного развеселило. На его губах появилась едва заметная улыбка. Командир повернулся к воротам.
Богуненко метался вдоль ограждения стараясь выйти наружу. Открыть ворота у него не получалось, как впрочем, и калитку в воротах . Тогда Богуненко постарался рассмотреть в щели, что происходит на улице. Замеченное раззадорило его так, что старшина попытался перелезть ворота. Но у него снова ничего не вышло – на верхнем крае "брамы" по загнутой арматуре была спиралью накручена колючая проволока. Спускаясь с ворот на землю, старшина не заметил приваренный на них крючок. Он зацепился за него портупеей и повис на ней, как пучок травы на гвоздике.
В другое время Калайтанов и сам бы рассмеялся от увиденного. Но сейчас было не до шуток – все это происходило с его подчиненным и, как не крути – во время проведения боевой операции. Он со злостью вынул с кармана рацию и нажал тангенту:
– Богуненко, что ты вытворяешь? – произнес командир в микрофон, едва сдерживая себя, что бы не выругаться. В это время старшине удалось расстегнуть бушлат и буквально выпасть с него на землю.
– Товарищ полковник! Там за воротами со стороны границы подъезжают машины! – прозвучал в эфире его ответ.
– Что за машины?! – спросил Калайтанов.
– Два ЗИЛа, КрАЗ топливозаправщик, и, по моему, еще "шестьдесят шестой"… Точно не вижу… Мешает пыль…
– Ты можешь выйти наружу? – спросил командир.
– Выйти нет возможности! Ворота закрыты! – виновато прохрипела станция.
– Так открой! – приказал командир. – Ты же знаешь где "щитовая"!
– Нет возможности! Здесь же электрозамок! А электричество пропало!
– Так есть же калитка в заборе!
– Я пытался ее открыть… Но на ней тоже электрозапор… И еще два навесных замка… – с грустью прошипела рация.
"– Всетаки западня… – подумал Калайтанов. Его вдруг охватило состояние апатии. Он осмотрелся вокруг. – Господи, зачем весь этот цирк? Кому это надо? Что изменят эти сто тон солярки в этом "гребаном" государстве, где воруют все? Да ничего не изменит… Но, блин, – есть обязанности… И если они не устраивают – надо уходить".
Командир повернулся к Олегу.
– Я так понимаю, ворота откроются только по вашей команде? – задал он вопрос.
– Вы правы, господин подполковник! – по военному, четко ответил мужчина.
– Тогда откройте их быстрей, что бы нам не пришлось их сломать.
– В данный момент вы переоцениваете свои возможности… – совершенно спокойно и без доли издевательства ответил Олег. – Ворота сварены на совесть. Для того, что бы их "протаранить" одного вашего УАЗа будет мало.
– Но мы все же попробуем! – с угрозой предупредил Калайтанов.
– Я, б…дь, своим "Фордом" протараню! – вмешиваясь в разговор заорал Карпенко.
– Лучше лбом… Он у вас, панэ милициянт, дубовый! – смотря в сторону ворот зло отшутился Олег. – Я думаю, господин полковник, что через пару минут включат электричество – и мы сможем открыть ворота без вандализма.
– Электричество тоже включат по вашей команде? – не без иронии спросил подполковник.
– Не сочтите за бахвальство – но это так! – в тон ответил парень. – Команда уже отдана раньше. А через минуту только выполнятся условия, что приведут ее в действие…
Командир повернулся к воротам и только сейчас сообразил, что не слышит гула проезжающих машин. Он прислушался – действительно, ничего не было слышно.
" – Они что, остановились возле ворот?! – Калайтанов недоуменно пожал плечами. А затем его осенила ставшая ему сразу неприятной догадка:
– Ну да! Машины ведь должны были зайти на базу! А ворота не открываются, потому что мы здесь! Так – так… А почему же тогда так спокоен этот парень? Это такое самообладание?! Я же сейчас арестую весь груз!"
Но в ту же
