– Странные вы люди, – Данилыч сходил на кухню и вернулся оттуда с эмалированной миской, наполненной какой-то зеленоватой кашицей, – вам же было сказано – не соваться в Барнаул! Уехать куда-нибудь подальше! Притихнуть и не высовываться, как будто и не было вас никогда. Что за героизм такой?
Он зачерпнул кашицу рукой и вывалил влажную «лепешку» прямо на рану. Филатов вздрогнул, но потом почти сразу же расслабился. Видимо, травяной компресс оказал значительный болеутоляющий эффект.
– Севку потеряли… – он украдкой посмотрел на Анну, но в ее глазах была пустота. Она уже выплакалась, и у нее просто не осталось сил на хоть какие-то эмоциональные реакции.
– Данилыч, мы же хотели, как лучше, – Филатов говорил, не открывая глаз, отдавшись ощущению прохлады и легкости, расплывающемуся по телу. – Этот дьявол хотел раскурочить Пятно. Он пер как танк, и, если бы не мы, он бы открыл Герпад.
– А вы уверены, что надежно изолировали Пятно? – старик смотрел на них с какой-то потаенной грустью в глазах.
– На сто процентов, – Филатов приоткрыл глаза, фокусируя мутный взгляд на присутствующих. – И Пятно, и зедарка, и дочку его. Навсегда…
– Его дочка? – глаза Данилыча округлились, – что это значит? Вы видели там его дочь?
– Сева видел, – Виталий опять откинулся на подложенных ему под спину подушках. – Он ее в зале видел… разговаривал с ней. У нее… татуировки на лице… знаки Зеды или скифские… не ясно… Родовое отмщение, короче… И зедарк там был… папаша ее. Тоже сгинул… И Севка… И пацаны эти безумные… И Ос… Все.
– А где Максим? – спросила вдруг Анна.
– Максим? Ушел.
– Куда? – девушка пристально посмотрела старику в глаза, а он неопределенно махнул рукой в направлении калитки.
– Не знаю. Ушел, и все.
– Почему вы не хотите нам сказать, где Макс? – Анна говорила тихо и монотонно, словно гибель мужа навсегда уничтожила в ней все эмоции, перегоревшие в этой безумной и нереальной гонке за призрачным врагом.
– А вам зачем? – нехотя ответил Данилыч, – главное, что все закончилось. И если то, что вы говорите, – правда, и дочь зедарка тоже была в зале, значит, будем считать свою миссию выполненной. А Максим… Он Камкурт, он опять стал недосягаем для нас, и поэтому нам вовсе не обязательно знать его местонахождение.
– Данилыч, вы что-то скрываете от нас, – Анна даже не смотрела на него, а просто говорила, холодно и отстраненно устремив взгляд в окно, –вы по-прежнему держите нас за неразумных детей, которые не могут понять очевидных истин. Но, если бы не мы, неизвестно, чем бы сейчас закончилась вся эта история. И дай бог, что все действительно закончилось. Но уж слишком дорогой ценой обходится это наше движение вслепую.
– Ты, Анна, только что совершенно правильно сказала – ваше движение. Вы сами выбрали себе этот путь: и ты, и Виталий, и уж, конечно же, Всеволод. Вы вторглись в запретную для людей область, но, видимо, у вас были на это свои причины. Максим ведь неслучайно создал видоизмененную версию ИТУ-ТАЙ – Мироформизм. Он, как никто другой, знает, что такое выход из контекста привычного мира. Системы. Когда человек говорит, что не хочет более служить Одержателям и выполнять их замаскированную волю, он оказывается в другом мире – Большой Вселенной, совершенно не похожей на тот мир, который мы с детства привыкли считать своей родиной. И вот тут человек понимает, что не готов к принятию этого нового мира, он не знает его правил и законов. Ему нужна альтернатива. Иная система координат, применимая к иной пространственно-временной вселенной. Именно поэтому в свое время возникла Кобь – древнейшее магическое искусство ведунов. Именно поэтому появилось на свет таинственное Общество Серого Будды. Поэтому появился Клан Волка – Тай-Шин и множество других общин, где люди объединились для того, чтобы как можно мягче перейти к осознанию своего невероятного одиночества, но в то же время своей загадочной связи со всем сущим. Но… – Данилыч сделал значительную паузу, – каждая община также имеет свои законы и свое собственное Сновидение.
– Точно, – Филатов хрипло засмеялся, не открывая глаз, – у меня сейчас такое ощущение, что я влез в чужое сновидение, и если я сейчас не проснусь, то точно сойду с ума.
– Сойти с ума – это еще не самое страшное, что может случиться с человеком в этом мире. Иногда гораздо страшнее заблудиться в его извилистых лабиринтах, так и не увидев настоящего, а не иллюзорного мира вокруг, – Данилыч встал и прошелся по комнате. – Воины всегда сами выбирают свой Путь. Именно в этом и заключается их отличие от других людей. Большинство предпочитают жить в плену иллюзий, навеянных цивилизацией неорганических существ, фактически контролирующих каждый наш шаг, каждую нашу эмоцию. Но иногда кто-то из людей решает жить по-другому. Он отвергает чуждые, навязанные ему правила бытия. Он отказывается от всего, что до сих пор управляло его жизнью и на что он не давал добровольного согласия, будучи введен в этот управляемый мир своими родителями и своими учителями. Но и этот мир тоже так просто не отпустит своего подчиненного. Он будет давить на него, чтобы либо вернуть в свое прежнее лоно, либо сломать, уничтожить. И лгут те люди, которые утверждают, что мир счастья и любви можно обрести без борьбы, без ломки прежних заборов сознания. Поэтому бросить вызов своим прежним, невидимым хозяевам и отвоевать у них право на свою жизненную Силу может только Воин. Путь Воина – это непрестанная борьба за право оставаться самим собой. И этот Путь полон небывалых приключений, великих тайн, сокровищ, но и не только. В нем с избытком боли и предательства, нечеловеческой тоски и яростных битв. Поэтому такие Пути не бывают ложными и иллюзорными. И единственная возможность проверить свой Путь – это готовность умереть за него. Если вы не готовы сделать этого, подумайте, ваш ли это Путь? А если готовы, то не ропщите, что на нем вам встретились трудности и даже смертельная опасность. Сева был воином, он и сражался как воин за право обрести Силу и стать Свободным. Так было всегда! И мы все подвержены этому закону. Мы все когда-нибудь умрем, так не лучше ли умереть на своем Пути, погибнуть за свою Мечту, а не потому, что невидимые Хозяева истощили наши силы и мы просто стали не способны жить дальше? Это лучшая участь для воина! Человек становится воином не для того, чтобы всю жизнь бегать от своих страхов.
– О каких Хозяевах вы говорите? – так же тихо спросила Анна, – о Ситах?
– И не только, – Данилыч грустно усмехнулся, – мир, который нас окружает, на самом деле гораздо сложнее наших самых смелых предположений о нем. Но каждый человек должен самостоятельно увидеть все это, чтобы опять не подпасть под чужие, навязанные ему ощущения. Вот сейчас люди бегают вокруг идеи шаманизма в надежде на то, что шаманы дадут им какое-то уникальное мировоззрение, позволяющее быстро и безболезненно обрести сверхъестественные силы. Много разговоров про Любовь. Мир и все такое. Но, если бы вы встретили хотя бы одного из учителей Максима, я уверен, все ваши представления о шаманизме сильно бы пошатнулись. Во-первых, потому что никакого шаманизма на самом деле нет. Есть шаманы, а шаманизма нет. А знаете, почему?
