— Аллах, покарает тебя за жадность. — Брызгая слюной, заорал надсмотрщик, — как мне заставить этих тварей шевелиться? Ты подумал об этом? Лучше корми их, да воды не жалей. Тьфу! — Он сплюнул на песок, ударом палки отбил в сторону наконечник копья направленный ему в грудь. — Жирный шакал.
За его спиной послышался едва слышный стон. С резвостью, достойной гепарда, он развернулся и бросился к своей жертве, схватил за ворот рубашки и приподнял, показывая её купцу, — Она жива! Я тебе ничего не должен. Лучше пришли сюда, этого тощего лекаришку, пусть лечит.
После этого и отпустил женщину, которая упала обратно, поднявшись и отряхнув колени, Мустафа пошел дальше.
Купец, задумчиво посмотрел ему вслед, опустил верблюда, слез с него. Кряхтя прошелся пару шагов, свисающим с плеча куском чалмы вытер потное лицо, посмотрел на небо и вздохнув огляделся по сторонам. — Эй, вы. Надо пройти вон за тот бархан, там мы остановимся. И будет отдых.
Люди сидели и лежали не в силах шевелиться, немногие, у кого оставались силы, начали вставать на ноги и помогать другим. И скоро живой ручей потек дальше. Очень скоро на месте остались только рабыня, лежавшая без сознания, купец и два его охранника.
Проходя мимо них, он указал на женщину, — Убейте. — После этого сел на верблюда и уехал.
Высокий, с черной густой бородой, в которой сверкали седые нити, воткнул копье в песок, перекинул щит на спину, шагнул вперед, вытаскивая нож. Невольница открыла глаза и не понимающим взглядом посмотрела вокруг, охранник склонился над ней, перевернул на бок, запрокинул голову назад и приложил нож к горлу.
— Подожди! — Остановил его второй, — У меня давно не было женщины, оставь её мне.
Первый выпрямился, посмотрел на напарника, — Алишер, ты посмотри на неё. Её сначала полдня отмачивать надо….
— А…. — Махнул рукой охранник, — Я потом приду, Салих, ты иди или тоже будешь?
— Нет. — С этими словами забрав копье, ушел. На прощанье бросил. — Я потом приду, проверю. Не задерживайся.
«Вот дал, Аллах, дядю» Алишер смотрел ему вслед, пока тот не отошел настолько далеко, чтоб расслышать слова, — Замучил ты меня своим приглядом, что ж тебе неймется старый пень, — сюда не ходи, — туда не суй, — здесь не стой. Чтоб тебя шайтан за ухо укусил.
Пока они разговаривали, рабыня перевернулась на спину, стражник, увидев это, развернулся к ней, — Очухалась? Тебя как зовут?
Запекшиеся губы чуть шевельнулись и приоткрылись, изо рта вырвался неясный хрип. Алишер отцепил от пояса баклажку с водой. Напоив женщину, он повторил свой вопрос, — Как тебя зовут?
— Хузама, господин, — Более-менее внятно прошептала она.
— Откуда ты и кто ты?
— Из (Лакуна), мой отец, феллах.
— «Черноногая» Что ж, таких у меня ещё не было. — С этими словами, он нагнулся, поднял её на руки, глянул по сторонам и двинулся в сторону небольшого холма, зайдя за который было бы не видно, что он будет делать. Пройдя с невесомой ношей с три десятка шагов, опустил её на песок. Постоял посмотрел, а потом нагнувшись одним движением разорвал галабею, обнажив грудь. Хузама вяло сопротивлялась, пытаясь руками прикрыть наготу. Довольно рассмеявшись, он сдернул с неё шальвары и отбросил их в сторону, теперь перед ним лежала голая девушка.
— Господин, не надо. Прошу вас…. Я ещё девственница….
— О! даже лучше. — Расстегнув пояс с оружием, отбросил его в сторону, звякнули ножны меча о рукоять кинжала, а он взялся развязывать ремешок на штанах. — Вот увидишь тебе это понравиться.
Справившись с завязками, он опустился на колени и поймав отползающую от него рабыню за лодыжки подтащил и навалившись подмял под себя. Она вцепилась ему в бороду и, тогда он ударил по лицу и отбил руку в сторону. Она заплакала, а потом закричала, когда он вошел в неё. Ладонь, слепо шарившая по песку, что-то нащупала, сжалась в кулак и она из последних сил стала наносить удары, не понимая, куда и чем бьет. Алишер вскрикнул, попытался встать. Но она потянувшись вцепилась зубами в щеку и удержала его на себе, а потом он вдруг странно так захрипел, вытянулся и обмяк. С трудом она скинула его с себя. Вздохнула полной грудью, перевернулась на бок, и свернулась клубочком. Прошло совсем немного времени, и она решила сесть, но ей мешало что-то в правой руке, она поднесла её к лицу, и в недоумении стала рассматривать окровавленный кинжал.
***
Купец сидел под легким навесом поставленный слугами, чуть поодаль дымился прогоревшими углями маленький костер, на котором булькал кофейник. Держа в руке чашку с напитком, он откинулся на наброшенные подушки, лениво осматривая раскинувшуюся перед ним стоянку. Отпив, поставил посудину на ковер и позвал стоящего неподалеку охранника,
— Салих, а где Алишер, я давно его не видел.
— Скоро придет.
— Он что, опять за старое взялся?
Салих, задумчиво посмотрел на бархан, за которым остался племянник, потом на купца.
— Господин, надо подождать, немного, ничего с ним не случиться. Придет.
— Нуда, нуда, в прошлый раз, это твое, — «Не случится» стоило мне три золотых.
— То была случайность, никто не ведал, что там будут стражники….
Теплый ветер, сдувающий пыль с верхушек песчаных холмов, принес с собой слабое эхо женского крика.
Салих удовлетворенно кивнул, своим мыслям, а вслух сказал, — Он скоро, будет.
Между рабами, сидящими на песке, ходили люди и раздавали воду и ячменные лепешки. Некоторым нужна была помощь, обессилившие несчастные лежали безучастные ко всему, что происходило вокруг. Высокий, худой парень с едва пробившейся бородкой, помогал этим бедолагам, наливая каждому, кто нуждался, целебного отвара из большого кувшина.
Да, это был я, ваш покорный слуга. Мухаммад — ад — Дин — абу-л — Фатх ибн Ибрахим.
Молодой и глупый. Я был на войне, видел кровь, страдания достойных мужей и смерть храбрых женщин и понимал, за что они отдают свои жизни, но никак не мог постигнуть, во имя чего терпят мучения эти бедняги….
По мере своих сил старался облегчить им участь, каждый вечер готовил отвары и настои, но моих запасов трав надолго не хватило. Меня обманули, не сказали что караван, которому нужен лекарь, будет на две трети состоять из рабов, их было почти двести человек.
