Кент, развернув последний слой оберточной бумаги, обнаружил у себя в руках длинную прядь волос.
— Видишь, Джимс, они быстро отросли с тех пор, как я отрезала их той ночью!
Маретт слегка наклонилась к нему, разведя волосы тонкими белыми пальцами так, что он снова увидел то место, где волосы были выстрижены в ночь смерти Кедсти.
И затем она сказала:
— Возьми эту прядь па память, Джимс, если хочешь, потому что я срезала ее с головы после того, как оставила тебя в комнате внизу, и когда ты… почти поверил… в то, что я убила Кедсти. На самом же деле там было вот это…
Она вручила ему другой сверток; губы ее слегка сжались, когда Кент развернул его и еще одна прядь волос заблестела при свете лампы.
— Она была у папы Дональда, — прошептала Маретт. — Это… это все, что осталось от Мэри, его жены. И и ту ночь… когда умер Кедсти…
— Понимаю! — воскликнул Кент, останавливая ее. — Он задушил его прядью волос любимой женщины, погибшей от руки негодяя. И когда я обнаружил волосы, обвивающиеся вокруг его шеи, вы… заставили меня подумать, что… что это ваши волосы… чтобы спасти Дональда!
— Да, Джимс. Если бы явилась полиция, они бы решили, что я виновна в убийстве. Мне нужно было отвлечь их внимание, пока папа Дональд не окажется в безопасности. Но я постоянно хранила у себя на груди эту другую прядь, чтобы доказать свою невиновность… когда придет время. И теперь, Джимс…
Она снова улыбнулась и протянула ему руки:
— О, я чувствую себя такой сильной! И поэтому я приглашаю тебя на небольшую прогулку… Я хочу показать тебе мою долину, Джимс… нашу долину — мою и твою — при свете звезд. Нет, не завтра, Джимс. Сегодня. Сейчас!
Немного спустя Смотритель глядел на них сверху вниз так же, как он только что смотрел на другого мужчину и другую женщину, стоявших перед ним. Но звезды были крупнее и ярче, и белая снеговая шапка, что подобно короне покоилась на голове Смотрителя, несла на себе слабый отблеск далекого свечения: постепенно и другие снежные вершины гор медленно, словно но волшебству. озарялись тем же приветливым отражением лунного света. Но Смотритель возвышался над всеми, словно верховный владыка, и Маретт, подойдя к изгибу долины, заставила Кента сесть рядом с ней на большой плоский камень и весело рассмеялась, держа его руки в своих ладонях.
— Всегда, с самого раннего детства, я сидела и играла на этой скале, а Смотритель все время глядел на меня, вот так же, как и сейчас, — тихо проговорила она. — Я с каждым годом любила его все сильней, Джимс. И я всегда верила, что он постоянно, ночью и днем, смотрит оттуда на восток, ожидая прихода ко мне чего-то нового, неизведанного. Теперь я знаю. Он ждал тебя, Джимс. И, Джимс, когда я была далеко отсюда… там, в большом городе…
Ее ладонь, как прежде, привычно охватила его большой палец, И Кент замер в ожидании.
— … То именно из-за Смотрителя мне больше всего хотелось вернуться домой, — продолжала она с легкой дрожью в голосе. — О, как я скучала по нему! Я даже видела ночью во сне, как он смотрит, смотрит, смотрит… и иногда даже зовет меня. Джимс, видишь этот горбик на его левом плече, вроде большого эполета?
— Да, вижу, — сказал Кент.
— За ним, если идти прямо, не сворачивая… в сотнях миль отсюда… лежит город Доусон, Юкон, огромная золотоносная страна, мужчины, женщины, цивилизация. Папа Малькольм и папа Дональд за все время отыскали только одну тропинку, которая ведет оттуда, и я трижды проходила по ней на ту сторону гор — в Доусон. Но Смотритель обернулся спиной ко всему этому суетному блеску и мишуре. Временами мне кажется, что именно он нагромоздил здесь непроходимые горные преграды, которые мало кому удалось преодолеть. Он хочет, чтобы эта долина принадлежала только ему. И я хочу того же. Только ему — и нам с тобой и моим близким…
Кент крепче прижал ее к себе.
— Когда вы совсем понравитесь, — прошептал он, — мы вместе пройдем по тому скрытому пути мимо Смотрителя прямо к Доусону. Потому что где-нибудь там должен быть… Мы там отыщем… миссионера… — Он запнулся.
— Продолжай, Джимс, пожалуйста!
— И вы станете… моей женой.
— Да, да, Джимс, — навсегда и до последнего Судного часа! Но, Джимс… — рука девушки обвилась вокруг его шеи, — скоро наступит первое августа.
— Да, и что?
— А в этом месяце сюда каждый год приходят через горный перевал мужчина и женщина, чтобы навестить нас, — отец и мать мамы Анны. А отец мамы Анны…
— Ну?
— Он же миссионер, Джимс!
И в этот торжественный и радостный час, подняв глаза вверх, Кент твердо уверовал в то, что на лице Смотрителя он уловил мимолетный отблеск улыбки.
Скрипка (фр.).
Отец мой (фр.).
И ты, Брут! (Лат.) — последние слова Юлия Цезаря, заколотого мечами заговорщиков.
Красавчик (фр.).
Игра слов: «hunch» по-английски означает не только «горб», но и «догадка, подозрение, интуиция, намек».
Земля неизвестная (лат.).
Dirty Fingers — Грязные Пальцы (англ.) — означает приблизительно то же самое, что в русском языке «нечистый на руку». т. е. «жулик», «воришка».
День провозглашения независимости США.
Вполне оправданно (фр.).
«Котельщик» (фр.) — название модной оперетты.
