— Именно поэтому эта мерзавка заберется туда в такое время. Никакого почтения к традициям! Идем! Гор…
— Ты хочешь донести на человека, отец? — Енски-младший не выдержал и отвернулся.
— Донести? — Брови профессора взлетели вверх. — Твоя Элизабет, между прочим, задумала святотатство. Разве не долг всякого честного человека предотвратить преступление?
— Да с чего ты взял… — начал было Гор, но Енски-старший лишь махнул рукой и стал выбираться из машины.
— Пойдем, сын мой!
И профессор, сопровождаемый причитающим Акашем, устремился в темноту. Гор, прежде чем кинуться их догонять, немного посидел с разинутым ртом. Что-то действительно происходило с его отцом, раз уж он назвал Гора — «сын мой». Такого Енски-младшему не приходилось слышать уже очень давно.
В храм пробрались без особого труда. Пару раз Гору казалось, что кто-то шуршит в темноте, и даже слышались осторожные шаги, но в пустом Амарнатхе никого не обнаружилось. Вскоре вся компания оказалась в зале рядом с огромным лингамом Шивы.
— Так-так! — Енски-старший не без иронии поглядел на покрывавшие стены изображения. — Будем думать. Итак, что этой авантюристке тут могло понадобиться? Она хочет разучить новые позы? Камасутра? А, Гор?
Енски-младший ничего не ответил, но профессор, кажется, этого и не ждал.
— Думать, думать… Лингам ей не вынести, иных предметов здесь нет, фотографировать все это богатство удобнее днем, а не ночью…
Акаш тем временем присел на какой-то выступ.
— Между прочим, ты сидишь на лингаме… — усмехнулся Гор, но договорить не успел. Часть стены неслышно откатилась в сторону.
— Ни с места, господа!
Высокий широкоплечий человек в полицейской форме шагнул из потайного коридора.
Енски-младший резко оглянулся…
— Не стоит! — В руке полицейского появилось оружие. Гор только вздохнул, мельком отметив, что у полицейского очень приличный английский.
— Я думаю, мы все сможем уладить… — начал профессор, залезая в карман за бумажником.
— Нет, нет, — усмехнулся полицейский. — Вы уже заплатили достаточно…
— Как? — невольно удивился Гор.
— Более чем достаточно, господин Енски…
Он усмехнулся — настроение стража порядка было, судя по всему, неплохим.
— Вот господин Акаш, я хочу сказать, почтенный господин Акаш, может идти. Спасибо, Черная Кали не забывает услуг!
Акаш послушно встал и направился к выходу.
— Эй! — остановил его оклик профессора. — Ты… Ты нас предал?
Индиец быстро повернулся, развел руками.
— Не надо на меня так смотреть, сагиб! Бедному Акашу надо содержать семью. Жену. Любовницу… И не одну. Не каждый раз выпадает такой случай… Вы сами, сагиб, трясли своими деньгами. А с вас не убудет. Вы в Англии много зарабатываете, я знаю…
— Тебя много били? — задумчиво поинтересовался Енски-старший.
— Случалось, сагиб.
— Тогда с тебя не убудет…
И профессор в два прыжка настиг предателя.
— Ай-й-й-й-й-й-й-й!
Когда крепкие парни в темных накидках уводили их куда-то в темноту, Енски-младший оглянулся. То, что лежало на каменном полу, слабо напоминало жизнелюбивого Акаша. А чуть позднее, уже находясь в клетке, Гор припомнил, что когда-то давно отец рассказывал, что в студенческие годы был чемпионом университета по боксу в легком весе.
…И вообще любил подраться.
Глава пятнадцатая
ЖЕСТОКИЕ ИГРЫ
Положение была аховым — Бетси поняла это, даже не дослушав рассказ Гора до конца. Сей вывод она поспешила сообщить своим товарищам по несчастью, после чего невольно загрустила. Не то чтобы в ее жизни не бывало подобных ситуаций, но все-таки нынешняя казалась особенно неприятной. Кто знает, чем может закончиться для горстки англичан их святотатственное вторжение в тайное святилище? И если бы только это! Ахмед Малик, столь хорошо владеющий английским, похоже, знал все с самого начала. Если он действительно поклонник Кали… Девушка вспомнила все, что слыхала об убийцах-тугах, уничтожавших людей во имя Черной богини, и ее передернуло. Такой вполне способен расправиться с беззащитными пленниками, а их пропажу, буде кто поинтересуется судьбой иностранцев, легко списать на несчастный случай в горах. Мало ли здесь бывает происшествий?
«А ведь за мной следили еще в Лондоне! — вспомнила девушка. — И не просто следили, чуть на тот свет не отправили! Индийцы на вокзале, модака в номере… Кажется, мистер Джункоффски плохо бережет свои секреты!..»
Многое становилось понятнее. Понятнее — но не легче.
Не достали в Лондоне, зато поймали здесь.
Профессор между тем упорно молчал. Его лицо словно окаменело, побледнели губы. Рука дернулась, вырывая из бороды волосок. Схватившись рукой за грудь, Алекс Енски начал учащенно дышать, широко открывать рот. Бетси и Гор переглянулись.
— Эй! — закричала девушка. — Дайте воды! Человеку плохо!
К клетке не спеша подошел по-прежнему улыбающийся Ахмед Малик.
— Не стоит кричать, мисс МакДугал! И волноваться не стоит. О мистере Енски позаботится Кали. Теперь вы все — ее гости.
— Не паясничайте! — возмутилась девушка. — Не видите, что ли, человеку с сердцем плохо!
— Разве кому-нибудь может быть плохо в этом священном месте?
Его улыбка внезапно показалась Бетси омерзительной.
— Дайте воды, фашист!
Малик отвернулся, пожал плечами, явно не желая продолжать разговор. Но тут один из садху, в котором мисс МакДугал не без удивления узнала все того же скандалиста из автобуса, что-то резко бросил самоуверенному полицейского. Тот быстро поклонился и принялся вполголоса что-то пояснять, явно оправдываясь. Аскет махнул рукой, приказывая Ахмеду замолчать.
«Выходит, Малик здесь не главный?» — удивилась Бетси.
Между тем старик взял металлическую чашу и налил туда какую-то жидкость из золотого кувшина, стоявшего на жертвеннике у гигантского лингама. Пошептав над нею пару мантр, он подал чашу Бетси.
— Дай ему напиться, — кивнул садху головой в сторону профессора. — Это его укрепит.
Девушка последовала совету и через пару минут археолог почувствовал себя гораздо лучше. Войдя во вкус, он выпил всю жидкость до капли и даже облизнулся. Его взгляд вновь стал осмысленным и твердым. К профессору явно возвращалась его обычная язвительность, он привстал, оглянулся.
— Ну, что приуныли, как мухи перед зимой? Не ожидали? Это вам, молодые люди, не Гайд-парк!
Садху, вновь наполнив чашу, протянув ее узникам, очевидно, советуя Бетси и Гору последовать примеру профессора.
Бетси осторожно попробовала жидкость на язык. Вода? Вода, конечно, но с явным сладковатым привкусом, возможно, какой-то слабый наркотик. Девушка читала, что во время шиваитских обрядов их участники подогревают себя галлюциногенами. Рисковать не хотелось. А впрочем…
