(узнать есть ли в пистолете хоть один патрон они не могли, от того что не крутился барабан) Ночью жители деревни похоронили красных героев, но не заметили пистолет, ни они, ни белые каратели, когда смеялись над телами убитых героев.
Далеко тогда был Андрей от переустройства собственного мозга с помощью перестроечных инъекций, которые привели его, в конечном счете, к поискам утраченной коровы. Хотя уже и в те годы он впитал в себя пьяные рассказы отца об этой самой корове. Только вот в те годы он просто собирал в свою небольшую голову, непонятную для себя информацию и, еще верил в незыблемость пионерской истины, не отставая в этом от своих товарищей. Особенно стыдно было бы ударить в грязь лицом перед пухлым Витькой, который, несмотря на свое телосложение, мнил себя не меньше, чем главным коммунистом в их округе. Делал при этом многозначительное лицо и даже упросил свою бабку, чтобы она перешила ему кожаную куртку, под его размер. Откуда взялась кожаная, потертая куртка в их обычной крестьянской семье, оставалось неизвестным, поскольку предки Витьки хоть и без всяких оговорок, поддерживали зарю новой эпохи, но комиссаров и чекистов, вроде в их рядах не было.
Тогда казалось, что эта неделя длилась, как минимум пару месяцев, но неделя есть и будет неделей и в самом ее конце, случилось неприятное событие. Андрей, конечно, затем винил в этом Витьку, тот клялся всеми известными способами в своей непричастности, – пришлось поверить. Вряд ли кто станет разбрасываться столь серьезными словами, хотя маленький, противный осадок все же остался в глубине. И даже спустя много лет при воспоминаниях этой банальной истории в сознании Андрея появлялся этот гадкий осадок, а с годами он лишь усиливался, от того, что клятвы Витьки, казались, очевидно, лживыми, ушедшие годы делали черное дело и святая, простенькая правда становилась изощрённой, мерзкой, продуманной, хитрой – ложью.
Они сидели во дворе. Пистолет лежал на уличном столике совершенно открыто. Неожиданно отворилась калитка, которая, вроде, была заперта на засов. Перед Андреем с Витькой появился местный участковый, вечно пьяный, с лошадиным лицом, беззубым ртом и лукавыми, гадкими глазенками, – такими, как будто он украл весь колхозный комбикорм и сейчас боится, что кто-нибудь все же осмелиться указать на него пальцем.
– Вот это дела мальцы – участковый увидел пистолет и оказался возле него, быстрее, чем Андрей с Витькой успели закрыть открытые от неожиданности рты.
– Откуда – это? – грозно спросил участковый, на Андрея пахнуло противным запахом самогона с добавлением давно не чищенных гнилых зубов.
– Я нашел – промямлил Андрей.
– Где нашел? – противный участковый уселся на доску, служившую во дворе скамейкой.
– На речке, когда корчажки снимал – честно признался Андрей.
– А я думал, это твоего дедули, по наследству, значит перешло.
Тогда от этих слов внутри Андрея неприятно кольнуло. Он вспомнил пьяные речи папеньки на темно-грязной кухне их дома, где мелькали, то сам дедуля, то корова.
Андрей ничего не ответил. Витька и вовсе смотрел в землю, не подавая признаков жизни.
– Что делать будем, партизаны, контрики – засмеялся участковый.
Он был крайне неприятен. Помимо внешнего вида с неопрятной формой, ему было уже под шестьдесят лет и, кажется, что он был фронтовик, но уважения не внушал.
– ‘’У фрицев служил’’ – подумал тогда Андрей.
Ребята продолжали молчать. Участковый закурил папиросу, несколько раз сплюнул желтой слюной на землю. Андрей посмотрел на его ногти, они были желтые, и как две капли воды походили на растекшийся по земле плевок. Еще помимо желтизны, отчётливо запомнилась форма его ногтей, они были удлиненные, какие-то скошенные.
– Отец, когда дома будет? – спросил участковый, сделав очередную, глубокую затяжку.
– Не знаю – ответил Андрей.
– На рыбалке что ли?
– Нет, ушел куда-то.
– Ну, хорошо, знаю, где его искать – сказал неприятный участковый, поднялся с доски и забрав с собой пистолет, журавлиными шагами пошел в сторону дома дяди Гриши, лучшего друга папеньки.
Что было вечером того же дня, Андрей вспоминать не любил. Он не мог оправдаться, его вина была не в том, что участковый изъял ржавый пистолет (как сказал папенька), а в том, что он ничего не сказал о пистолете родителям. Папенька в тот вечер, наказав его, очень сильно напился. Шатался по дому, говорил сам для себя многочисленные проклятия, относящиеся ко всему, что происходит в доме, деревне и во всей стране советов.
Много воды утекло за прошедшее время в маленькой речке, текущей среди леса, полей, перелесков. Может совсем рядом с местом, где нашел Андрей свой пистолет еще и лежали его собратья: винтовки, пистолеты, обрезы, гильзы – а может, уже и нет. Ребята были недалеко от истины, предполагая происхождение находки. Летом девятнадцатого года в этом месте действительно был тяжелый бой. Между партизанами и отрядом белогвардейцев. Больше двадцати человек остались там навсегда, а те, что уцелели с обеих сторон не собирались хоронить товарищей, и естественно не побеспокоились о брошенном оружии. Партизаны, пробив спасительную брешь, двинулись, чтобы укрыться в соседней деревне. Солдаты, получив дезинформацию, от местных о том, что в их тыл вошли свежие партизанские формирования, поспешили покинуть это место, чтобы соединиться с основными силами, под командованием полковника Зубова.
…Третья находка не успела вызвать пока всю гамму эмоций. Мысли о ней только формировались в сознании Рыжей бороды. Сначала нужно было решить вопрос с цветным металлом, а затем он собирался внимательно изучить странное содержимое шкатулки, с еще более странной запиской ‘’пионерская шутка’’. Но нежданно-негадано появился Архип Архипович со своим товарищем. Случилось это совсем, некстати, и если теперь, Архипу Архиповичу придет в голову шальная мысль, даже в форме шутки поведать о сдаче металла бабке Наталье, то беды не миновать…
… – Хорошо устроился Андрюха, что Верка скоро приедет к тебе. Звонил ей или как? – спросил Архип Архипович, откупоривая бутылку водки.
– Не знаю, думает пока.
– Закусить есть, что у тебя? – подал голос Игнат Иванович.
– Сейчас соображу – ответил Рыжая борода.
– На работе, как у тебя? – спросил Архип Архипович, когда они приступили к употреблению.
– На какой из двух – гордо ответил Рыжая борода.
– Ты что уже на двух работах трудишься? – удивился Архип Архипович.
– Не, я на одной сейчас, хотя числюсь еще и на прежней работе.
– Ничего не пойму, ты же вроде на ‘’Хреновом изобилие’’ работал или уже успел, куда перейти – допытывался Архип Архипович.
– Молодец мужик быстро в городе освоился – произнес Игнат Иванович.
– Да был он уже здесь и не один раз – засмеялся Архип Архипович.
– ‘’Неужели он знает историю о корове, хотя Федор разве промолчит’’ – подумал Рыжая борода, не имея возможности вспомнить, где он, и что он говорил, и было ли это при Архипе Архиповиче, или это все Федор.
– Я
