Звонок был междугородним, в Старфорд.
– Здравствуйте, Маркус, – сказал Индиана с нежностью. – Узнали? Нет, у меня как раз все в порядке, но вот мой старик, похоже, в очередной раз загулял. Исчез, как ни странно это звучит. Не затруднило бы вас проведать его, вдруг он попросту сидит дома и вспоминает ушедшее детство?
– Здравствуй, Инди, – издалека сказал ему Маркус Броуди. – Генри сейчас в Европе. Я недавно получил от него письмо. Из Венеции. Но если ты просишь, я обязательно съезжу к нему домой.
– Спасибо, Маркус, – попрощался Джонс, и на том разговор исчерпался.
Следующим пунктом в распорядке дня стояли занятия. Студенты были по обыкновению прилежно любопытны и утомительно невежественны. Лекция закончилась замечательно: профессор сказал «Все свободны», и студентов не стало. Профессор вышел на воздух, прогулялся по территории городка, размышляя над вопросом о смысле жизни и о своем месте в ряду желающих найти ответ. А может, ему грезился грозного вида Дворец человеческих судеб – небоскреб с многоэтажными подвалами и роскошным пентхаусом, – и его одолевали мучительные сомнения: ту ли комнату он снял в этом отеле? Впрочем, вероятнее всего, доктор Джонс просто-напросто обдумывал информацию, которую получил от менеджера Художественного института. Чаша Грааля – это призрак, который так просто не оставит душу археолога. Если же в груди археолога бьется сердце романтика-первопоселенца (как-никак его предки по отцу осваивали Дикий Запад, а предки по маме еще более Дикий Восток), – то подобный призрак непременно материализуется в виде сумасшедших поступков. Если упомянутый археолог к тому же холост, то есть свободен абсолютно, стопроцентно, тогда сумасшедшие поступки совершаются быстро и просто, как бы сами собой. Однако что-то мешало профессору Джонсу спокойно принять неизбежное решение. Какая-то заноза, прочно вошедшая в мозг… Он покинул границы университета, прогулялся до домика Роби[11], полюбовался на диковинное сооружение – плоское, будто гигантским сапогом придавленное, больше похожее на декорацию к фантастическому фильму. Затем вернулся к корпусам.
Он знал, что именно ему мешало.
Чашей Грааля занимался его отец Генри Джонс-старший. Вот в чем дело. Шагать по протоптанной отцом дорожке было как-то… в общем, как-то унизительно.
Лучшее средство освободить голову от мыслей – дать работу желудку, тем более, когда питание оплачено на год вперед. Индиана прошел в столовую, взял бобовый суп и бифштекс, занял любимый столик – лицом к окну, спиной к залу. Суп был не постный, как у большинства, а на мясном бульоне, именно так, как любил профессор археологии; бифштекс был с китайским соусом, рецепт которого Индиана привез год назад; иначе говоря, местный повар прекрасно знал вкусы постоянных клиентов. Желудочный сок ударил в мозг, мгновенно растворив посторонние образы, и настроение стало простым, конкретным, будничным, и вот тут-то…
Вот тут, собственно, события и начались.
– Я предупреждал, что мы с вами еще встретимся, – раздался сзади голос, – но не предполагал, что так скоро.
Джонс обернулся – вместе со стулом.
Уильям Питерс, малорослый представитель племени разведчиков, стоял с подносом, на котором дымился обед, и приветливо улыбался.
– Разрешите составить компанию? – спросил он. Не дожидаясь ответа, разрешил себе сам: сел напротив Джонса, загородив таким образом ему вид на парк. – Приветствую вас, док. Мы, кажется, опять не поздоровались?
– А где ваш приятель? – вяло откликнулся Джонс.
– Приятель? У меня нет приятелей, по должности не положено.
– Ну, ассистент. Который похож на Кинг Конга, сбрившего шерсть.
Майор Питерс повернул голову и посмотрел вбок. Джонс также посмотрел вбок. Сержант размещался неподалеку – сосредоточенно ел в компании младшего клерка из ведомства секретаря университета. Клерк был молоденькой женщиной, поглядывавшей на сержанта с пугливым восхищением.
– У меня к вам дело, – сообщил майор Питерс, предварительно наполнив рот холодной закуской.
– Я обедаю, – напомнил Джонс без какой-либо надежды быть понятым правильно.
– Приятного аппетита, – кивнул собеседник. – У нас появились новые сведения, которые опять косвенно связаны с вами, мистер Джонс… А что, хорошо тут у вас кормят, почти как в Вашингтоне.
– Что за сведения?
– Особенно паштет, – сказал майор, энергично глотая. – Я питаюсь в столовой при Пентагоне, но там паштет обычный: печень, масло, лук, сельдерей, морковь, яйцо, перец. А у вас еще мускатный орех добавляют. Не пробовали? И гренки прекрасные.
– Верю вам на слово.
– Я прошу прощения, что в прошлый раз не мог быть с вами в достаточной степени откровенным. Сейчас обстоятельства изменились, и мы решили дать вам полную информацию. Вынужден предупредить о строгой конфиденциальности нашей беседы.
– О строгой конфиденциальности? – переспросил Джонс, оглядываясь по сторонам. За столиками сидели преподаватели, секретари, деканы, клерки. Кто-то в компании, кто-то в одиночестве. Посетители переговаривались, звенели посудой, шумно сдвигали стулья. Конечно, было не так людно, как в студенческой столовой, но все же…
– Чем больше народу вокруг, тем меньше шансов, что вас кто-нибудь услышит, – рассеял разведчик его недоумение. – Можно было бы уединиться в офисе, у вашего декана или снова у ректора, но это может привлечь внимание. Что касается содержания нашей беседы, то все сказанное должно остаться между нами, чем бы встреча не закончилась.
– А чем, собственно, она кончится?
– Очень просто: мы либо договоримся, либо нет. Итак, могу я рассчитывать на вашу порядочность?
– Ваши тайны умрут вместе со мной, – удачно пошутил профессор Джонс.
– Надеюсь, это случится не скоро, – майор Питерс был серьезен. – Новые сведения, о которых я упомянул, таковы. Во-первых, были проанализированы работы, опубликованные под именем Орлофф, и все, что с ними связано. Выяснилось, что такого человека как бы не существует, по крайней мере, в редакциях его не видели, работы приходили по почте. Но главное совсем в другом. Одна из статей подписана двумя фамилиями: Орлофф и Кэмден. Вам знакома вторая фамилия?
– Лили? – поразился Индиана. – Вы это хотите сказать?
– Да, Лилиан Кэмден. Нам стало известно, что указанная особа была вашей близкой знакомой, возможно, невестой, поэтому мы снова и пришли к вам.
– Невестой… – медленно произнес Индиана, словно бы пробуя слово на вкус. – Но Лилиан, насколько мне известно, нет в Штатах, переехала на жительство в Европу.
– О дальнейшей судьбе вашей знакомой вы знаете, профессор?
– Нет.
– Тогда, я уверен, вам интересно будет послушать. Мисс Кэмден некоторое время жила во Франции, затем вышла замуж за английского офицера по фамилии Фергюссон и уехала вместе с мужем в Непал, где тот получил назначение в британской военной миссии. По нашим сведениям, мистер Фергюссон не слишком хорошо зарекомендовал себя в качестве представителя Его Величества, – еще в Париже, – поэтому, собственно, его и перевели в Катманду. Назовем вещи своими именами – он оказался картежником и пьяницей. Причем, судя по всему, в Непале подобный образ жизни был для него нормой, поскольку вскоре он получил новое назначение – в Родезию, на задворки Империи. Родезия, сэр, это настоящая дыра.
– Как сказать, – не согласился Джонс. – Я занимался раскопками в Большом Зимбабве, там остались очень интересные артефакты времен империи Мунхумутапа.
– Так вот, он уехал на юг Африки, а жену с собой не взял, бросил. Денег у той, конечно, не было даже на билет, и она через посольство затеяла с мужем тяжбу о разводе. В результате развод она получила. И вместе с тем – половину семейного имущества, в размере ста фунтов. В общем, миссис Кэмден-Фергюссон осталась одна. На билет до Европы или до Америки ей так и не хватило, да она, возможно, и не хотела возвращаться. Купила ресторан и с тех пор живет в Непале. Но не в Катманду, а севернее, в городке Кхорлак.
Майор временно замолчал. Он уже покончил с овощным супом-пюре и увлеченно принялся за пудинг. Он добавил, сочно двигая челюстями:
– Ресторан у госпожи Кэмден, надо полагать, европейской кухни. Обслуживает туристов, военных, других выходцев из Европы…
Аппетит у доктора Джонса, наоборот, давно пропал.
– Меня не интересует Лилиан, – заявил профессор, рассматривая остывшие бобы.
– И все-таки дослушайте. Несколько дней назад ваша Лилиан обратилась в американское посольство в Непале…
– Эта женщина не моя, – решительно заявил профессор.
– …обратилась с вопросом – известно ли что-нибудь о человеке по имени Александер Орлофф, прибыл ли он в Непал, если прибыл, то где остановился. Просила навести справки, потому что беспокоится.
– Ну, ясно, – горько сказал доктор Джонс. – Девочка завела себе нового профессора. Опять решила стать ассистенткой.
