Вот уже неделю я топчу родной московский асфальт. Если бы я знал заранее, какое это хлопотное дело брак с иностранкой, может с моих уст и не сорвалось бы то злополучное "да", подхваченное и унесенное свежим морским ветром. Самым сложным оказалось оправдаться перед детьми и бывшей женой. Боюсь, что желаемого результата я так и не достиг. Ну, да чего уж теперь. Дело сделано, и сегодня мы с Катей идем за документами. Во что все это выразилось в денежном эквиваленте, не знаю и знать не желаю. Это Катина головная боль, от которой она к тому же и не страдает. Вон какая нарядная и счастливая – и впрямь невеста.
После ЗАГСа был праздничный обед в ресторане, где заранее был заказан столик на двоих. Ужин нам подали в номер для молодоженов, который Катя сняла в одной из лучших гостиниц Москвы. Никогда не был снобом, но в этот вечер я чувствовал себя на одной ноге с аристократами. Когда пришло время отходить ко сну, Катя лукаво спросила:
– Что твой троян?
– Молчит.
– Ну и ты помолчи.
А я что? Я промолчал…
Праздник никогда не бывает долгим, если он не совсем настоящий. Мне подарили ночь, я подарок принял и, собственно, все. Если завтрак еще можно было считать продолжением банкета, то обед был уже сугубо деловым. Перед началом трапезы Катя передала мне конверт и пояснила:
– Здесь реквизиты счета, открытого на твое имя, и пластиковая карта. Сейчас на счету сто пятьдесят тысяч евро. Это часть твоей доли за участие в проекте. Если все пройдет удачно, эта сумма увеличится вдвое, если нет, то на значительно большую сумму.
– Ты меня пугаешь.
– Сама боюсь, – призналась Катя.
Я прикрыл своей ладонью ее ладошку.
– Ты уверена, что не хочешь посвятить меня в свои планы?
Катя благодарно улыбнулась.
– Уверена. Я и так уже втянула тебя в свою войну, дальше, надеюсь, не придется.
Мне было жаль мою нечаянную жену, но себя было жаль чуточку больше, и я промолчал.
Катя высвободила ладошку и предложила:
– Давай приступим к еде, и уже по ходу я буду посвящать тебя в детали.
Так мы и поступили: я больше ел, она больше говорила.
– Сереженьку я поместила в закрытый пансионат. Есть такой в Подмосковье, но ты про него вряд ли слышал, его особо не афишируют. Завтра мы туда съездим, и я познакомлю тебя с сыном. Руководству пансионата я тебя представлю, как свое доверенное лицо с самыми широкими полномочиями.
Катя протянула мне еще один довольно пухлый конверт.
– Здесь все бумаги по пансионату, документы Сережи – пусть они хранятся пока у тебя – и небольшая сума в валюте и рублях на непредвиденные расходы. У тебя есть машина?
Странно, что она не поинтересовалась этим раньше.
– Машины в настоящий момент нет, но есть права.
– Отлично. Купи себе машину, – у тебя ведь теперь есть деньги? – желательно сегодня.
Я кивнул головой в знак понимания.
– В пансионат мы поедем на моей машине.
Катя улыбнулась.
– Люблю проницательных мужчин.
Таксист доставил Катю к гостинице, а потом отвез меня в автосалон. Раньше я о таком авто даже не мечтал. По дороге домой я сделал ксерокопии переданных мне Катей документов, потом заехал в банк и арендовал ячейку.
* * *
– Дядя Страх…
Если я к чему-то подобному был готов, то мою фиктивную жену чуть не переклинило.
– Господи, Сереженька, что ты говоришь? Не дядя Страх, а дядя Старх.
– Погоди, – остановил я ее. – Сергей, если для тебя непривычно произносить "дядя Старх", можешь называть меня "дядя Аристарх" или "Аристарх Игоревич". Тебе как удобнее?
– Я буду называть вас дядя Аристарх, – подумав, ответил мальчик.
– Будем считать, что это мы решили. Теперь говори: о чем ты хотел меня спросить?
– Я хотел спросить, дядя Аристарх, почему у вас наша фамилия. Вы наш родственник?
А парень вроде ничего: фигура спортивная лицо симпатичное, да и умом, кажись, не обижен, вопрос задал по существу.
– Нет, дружок, мы не родственники. Это у вас в Рагвае фамилия Вяземский редкость, а в России помимо меня у тебя сыщется еще немало однофамильцев – ясно?
Сережа кивнул головой.
– Вот и хорошо. Скажи, дружок, у тебя есть здесь любимое место?
– Да, возле озера, но одному мне туда нельзя.
– Но с нами-то, наверное, можно, как ты думаешь?
– Думаю, что можно, – поразмыслив, ответил мальчик.
Я от души рассмеялся такой рассудительности.
– Тогда вперед?
Катя хотела взять сына за руку, но тот выдернул ладошку. Катя беспомощно посмотрела на меня, но я лишь укоризненно покачал головой. Взрослого мужика, за руку, при посторонних?
В Подмосковье есть немало прелестных уголков. Пансионат, в который Катя определила сына, располагался как раз в одном из таких мест. От шоссе к нему вела ухоженная асфальтированная дорога, при въезде на которую был установлен щит с надписью, рекомендующей не пользоваться ей без уважительной на то причины. Перед въездом в поселок был установлен самый настоящий КПП со шлагбаумом и караульным помещением. Поселок обрамлял пансионат по периметру и служил дополнительной преградой от злонамеренных поползновений. Это нам объяснили чуть позже, уже на территории самого пансионата. Мудрость его устроителей – а это было частное заведение – впечатлила еще до попадания на территорию. Я имею в виду ограду, которая была выполнена в виде крепостной стены с башенками и воротами. Крепость выглядела скорее игрушечной, чем настоящей, наверное, для того, чтобы не было сходства с тюрьмой. Машину нам пришлось оставить перед воротами и топать в крепость ножками. Комната для посетителей была уставлена творениями местных Самоделкиных и увешена картинами местных художников. Пока мы осматривали экспонаты, в комнате появился молодой человек, представившийся воспитателем Сергея. Он мягко пожурил нас за несвоевременный приезд. Теперь нам придется подождать, пока у воспитанников не наступит свободное время. А пока молодой человек готов с радостью ответить на все наши вопросы, касающиеся пансионата, и, будь на то наша воля, стать гидом в небольшой экскурсии по местным достопримечательностям. Мы любезно приняли оба предложения, но только после приема у ректора.
Ректор производил правильное для такого заведения впечатление: этакий полупрофессор-полуминистр. Я был представлен как поверенный госпожи Вяземской в вопросах касающихся пребывания в пансионате ее сына, после чего скоренько покинул кабинет, оставив Катю и ректора наедине с их общими проблемами. Присев рядом с маявшимся в приемной воспитателем я учинил ему допрос касательно пребывания Сергея в пансионате. Малый держался молодцом. О воспитаннике отзывался исключительно положительно. И только когда я его уж очень сильно допек, обмолвился, что проблемы есть у всех, но таких, которые бы не поддавались решению, у воспитанника Вяземского к счастью нет. Я снова открыл, было, рот, но тут же его затворил: из кабинета вышла Екатерина. Слегка увядший от общения со мной воспитатель вновь расцвел и немедленно продекламировал Кате хвалебную оду ее изумительному ребенку. В отличие от меня, Катя осталась весьма довольна услышанным – спасибо, в ладоши не захлопала. Бросив на меня победный взгляд, воспитатель предложил перейти к экскурсии. И начал он ее с извинений. Хождение по территории родственников воспитанников во все дни, за исключением второй половины дня субботы, не приветствуется. Исключение делается лишь для зоны отдыха, куда мы с Сережей в дальнейшем и проследуем. Но не стоит огорчаться. Не имея возможности походить по городку, мы можем осмотреть его сверху. Для этого на вышке торчащей ("торчащей" это мое слово) над административным корпусом оборудована смотровая площадка.
