Такова была точка зрения Ринки. Но существовала и другая – матери Велмы, которая постоянно твердила: Велма, ты непохожа на Ринки. Он никогда не угомонится, не может и минуту постоять на одном месте. Опасность всегда будет рядом с ним, потому что ему так нравится, такой уж у него характер. Я не собираюсь переделывать его, даже если бы и могла. Когда он был еще маленьким мальчиком, я знала, что должна готовить себя к удару, что когда-нибудь настанет день и мне сообщат о его смерти, быть может, прямо и откровенно, быть может, пытаясь как-то смягчить. Смерть его будет быстрой и внезапной. Из-за разрыва шины несущегося на бешеной скорости автомобиля или при попытке выполнить фигуру высшего пилотажа. Именно такой смерти он пожелал бы себе сам, и я желаю ему. Но ты совсем другая, Велма. Я могу положиться на тебя. Ты думаешь о будущем. У тебя есть чувство ответственности. Прошу тебя, родная, не уезжай. В конце концов, одного искателя приключений в семье вполне достаточно. Я не вынесу одиночества. Весь мир торопится куда-то, жизнь отбросит тебя в сторону и промчится мимо, если у тебя нет якоря.
Кроме того, существовал еще доктор Кенуорд, усталый, терпеливый, изнуренный постоянной работой человек, прекрасно отдающий себе отчет, что у него уже не осталось сил выезжать на ночные вызовы. День за днем он принимал в кабинете бесконечную вереницу больных. Болезни оставались неизменными, менялись только пациенты. Доктор Кенуорд сказал ей, отправляя сюда: Велма, только на тебя я могу положиться. Все остальные медсестры уже уехали. Тебе не придется много работать, просто всегда держи наготове шприц, если ему вдруг станет плохо. Не думай, твоя работа очень важна. Обеспечь ему покой, дай ему восстановить здоровье, и он выкарабкается. Особенно меня беспокоит то, что он решит, что выздоровел, как только почувствует себя лучше. Он снова перегрузит свою уставшую сердечную мышцу, и именно в этот момент ты должна быть рядом. Дорога будет каждая минута. Я могу просто не успеть, его жизнь будет зависеть только от тебя. Другого человека можно было бы поместить в больницу или в санаторий. Для него это равносильно смерти. Помни, Велма, я рассчитываю на тебя.
Так Велма Старлер оказалась в огромном доме под красной черепичной крышей. Ей отвели просторную комнату с видом на океан. С профессиональной точки зрения ее обязанности были сведены практически к нулю. Помощь с ее стороны была скорее психологической, чем физической. Пациент ушел из дома, спал под звездами, потреблял несбалансированную пищу, пренебрегал советами и... выздоравливал.
Он уступил только в одном – согласился провести к себе кнопку звонка, чтобы иметь возможность простым нажатием пальца вызвать к себе Велму в любое время дня и ночи.
Велма с трудом подавила в себе желание повернуться на другой бок. Стоит только начать ворочаться, все пропало. Она также понимала, что бессмысленно заставлять себя заснуть. Такая попытка потребует умственного усилия. Сон невозможно вызвать, он приходит только тогда, когда человек равнодушен ко всему и полностью расслаблен... Где-то в комнате был москит... Какая досада.
Часть мозга пыталась сконцентрироваться на расслаблении тела, другую часть определенно раздражал этот назойливый писк. Она попыталась определить источник звука. Несомненно там, в дальнем углу. Итак, придется вставать, включать свет, чтобы убить этого москита. Не может же она спать, пока он находится в комнате, особенно когда нервы так напряжены.
Она протянула руку и включила ночник в изголовье.
Почти мгновенно писк москита смолк. Велма опустила ноги с кровати, сунула розовые нежные ступни в шлепанцы и, сдвинув брови, посмотрела в угол комнаты. По-другому быть и не могло. Стоило только включить свет, как проклятый москит спрятался где-то, скорее всего вот за той картиной. Она окончательно проснется, прежде чем найдет его, и не сможет заснуть уже до самого утра... Впрочем, она уже проснулась.
Велма взяла мухобойку с прикроватного столика, на котором всегда под рукой в идеальном порядке были разложены маленькая спиртовка для кипячения воды, шприц, ручной фонарик на пять батареек и маленький блокнот, в который она записывала все, чем занимался пациент. Такой надзор вызвал бы у Бэннинга Кларка горькую обиду, узнай он о нем.
Москит и не собирался взлетать. Велма выключила свет и присела на край кровати в ожидании.
Москит, не поддавшись на обман, молчал.
Кто-то негромко постучал в дверь комнаты.
– Что случилось? – спросила Велма.
Она всегда относилась к стуку в дверь, особенно ночью, чисто профессионально. Что произошло на этот раз? Приступ наступил так внезапно, что Бэннинг Кларк даже не смог дотянуться до кнопки вызова?
– Что случилось? – вновь спросила она.
– С вами все в порядке, мисс Старлер? – раздался звучащий несколько таинственно голос Нелл Симс.
– Конечно, а что?
– Ничего. Я просто увидела, что вы зажгли свет. Джим Брэдиссон и его мать заболели.
Велма быстро накинула халат.
– Входите. Что с ними случилось?
Дверь распахнулась. В комнату, шаркая ногами в широких бесформенных шлепанцах, вошла одетая в ветхий халат Нелл. Глаза ее были опухшими и заспанными, бесцветные жесткие волосы накручены на бигуди.
– Говорят, съели что-то не то.
– Кто-нибудь еще заболел?
– Именно это я и хотела узнать. Увидела, что в вашей комнате загорелся свет. Вы уверены, что с вами все в порядке?
– Конечно. Какие у них симптомы?
– Обычные. Тошнота, жжение в желудке. Съели что-то не то! Вздор! Какая чепуха! Съели слишком много. Взять к примеру миссис Брэдиссон. Она только болтает о лишнем весе, а сама никогда не работала, всегда выбирает самые жирные кусочки, даже от десерта не отказывается, норовит попросить вторую порцию. Знаете, что я ей сказала однажды, когда она пыталась влезть в платье?
Велма ее едва слушала. Она напряженно размышляла – нужно ли что-либо предпринимать, или ситуация выправится сама? В одном она была абсолютно уверена: нельзя допустить, чтобы больные запаниковали и вызвали доктора Кенуорда в неурочный час.
– Знаете, что я ей сказала? – повторила вопрос Нелл.
– Что? – рассеянно спросила Велма.
Нелл хмыкнула.
– Я сказала ей прямо в лицо: Нужно помнить, миссис Брэдиссон, что два пирога как один не съешь.
– Давно она заболела?
– Не знаю. Примерно полчаса назад, по ее словам.
– Полагаю, мне нужно осмотреть ее, – пришла к выводу Велма.
Она направилась вслед за Нелл Симс по длинному коридору в северное крыло дома, где Лилиан Брэдиссон и ее сыну были отведены две спальни, соединенные общей гостиной.
Велма услышала, как кого-то вырвало, потом раздался стон. Дверь в спальню миссис Брэдиссон была открыта, и медсестра уверенно, как того требовал профессиональный долг, вошла в комнату.
