Ознакомительная версия.
- Значит, из тебя сделали козла отпущения, - позлорадствовал Визант в отместку за язвительный тон собеседника.
- Ну-ну, полегче… Ты вот образец беззаветного служения своему делу, а всё равно сюда попал. Что уж говорить обо мне? - артачился Сотник в презрительно шутовском тоне.
- Допустим, что всё это правда. Зачем им нужно было допускать этот теракт? Ведь Спирина за это не погладили бы по головке, даже если никто и не обнаружил какой либо подтасовки.
- Вот этого точно сказать не могу. Одни продают оружие, другие прикрывают наркоторговлю, самые влиятельные бонзы начинают войны из-за ресурсов. Чем терроризм хуже? Хотя, думаю, всё выглядит банально - клановые разборки. А что касается этого Спирина, может, он переродился, с нашим братом такое бывает. Когда борешься с нечистью, то и самому не долго попасть в её разряд. Но мне наплевать, я лямку тянуть не собираюсь.
Сотник растоптал уже второй, до конца истлевший окурок, и тут же достал из мятой пачки следующую сигарету.
- Я один из тех, кто создавал агентурную сеть среди кавказцев, - продолжил он. - Рекрутировал их в органы. И не скрою, брал мзду, за протекцию. Многие из них просто горят желанием надеть форму. Им нужно крышевать своих земляков, или отбивать чужую собственность. И не только. Не исключено, что туда просочились террористы. Хотя, для меня, они все террористы. Работал я под патронажем Юдина, главного куратора антитеррористической борьбы в ментовской системе. Он же отчасти и рулил бизнесом в кавказской диаспоре. Имеется и кое-какой компромат, но раскрыть карты могу только под гарантии свободы.
Игорь снизил темп своей речи, жадно затягивался третьей сигаретой, пытаясь как бы согреться изнутри. Мороз крепчал поминутно.
- Здорово же ты залетел, - скептически заметил Визант.
- Надеюсь, ещё встретимся, - вдруг ретировался Сотник.
***
С ощущением обновлённой надежды и желанием передохнуть от изнурительного и тупого лагерного труда, Визант так и не сомкнул глаз в сладостной истоме, пока трясся в развалюхе фургоне с двумя охранниками по разбитой дороге в пятьдесят вёрст.
- Вы два раза встречались в лагере с Сотником с глазу на глаз. О чём шла речь?
Двое следователей ФСБ, среднего возраста и заурядной внешности, сидели напротив него за узким столом в серой облезлой комнате для допроса, при городском СИЗО.
- Я надеялся, что буду под контролем, - парировал Александр.
- В последний раз Сотник оставил три окурка, - подхватил другой следователь.
- Он готов дать некие показания, если ему гарантируют свободу, - ответил равнодушно Визант.
Сыщики даже не переглянулись, их угловатых схожих лиц едва ли коснулась и тень удивления.
- Мы сомневаемся, что его сведения стоят того, - пробормотал главный из них, старше и по возрасту. - Но вы говорили с ним около полу часа. На что был потрачен остаток времени, кроме того, что вы сейчас передали?
- Он бросил мне затравку.
После сосредоточенной паузы, Александр обрисовал их разговор, не упомянув о «писаре» и Рите Вагнер.
- И он не дал вам ключи к своему компромату?
- Нет, не дал. Он надеется на ваше содействие. Я только могу передать его предложение?
Теперь они уставили на него свои пронзительные взгляды, из которых исчезло всякое расположение. Препирательство стоило ему таким ужесточением допроса, когда бы он вошёл в транс непонимания того, что с ним происходит. Подобное он уже испытывал в своё время. Из него будто вынимали душу, подвергали её некому магнетизму и возвращали уже другую, в ней он чувствовал свою вину и желание раскаяния в том, чего не совершал. Правда, остаток воли срабатывал таким же мистическим образом, и он не признавал вину. Почему же теперь ломаться?
- Он вам назвал кличку «писарь», зэка, к которому вы должны были обратиться, чтобы получить нить к его сведениям. Вы не хотите с нами сотрудничать? - ядовито добавил следователь.
- Я получил свои пять лет, - отрезал Визант.
- Вас могут помиловать, или даровать условно досрочное освобождение. Но могут и увеличить срок, если мы докажем, что вы были в сговоре с Сотником. А мы докажем, если захотим. Мы сейчас прервёмся, сделаем хронометр ваших ответов, если выясним, что разговор с Сотником был длиннее нашего с вами, мы начнём допрос заново. И так будем продолжать, пока вы не вспомните слово в слово обе встречи с Сотником. А ещё подвергнем вас экзаменовке на полиграфе. Вы знаете как это неприятно.
- Мы с ним выясняли отношения, - с горячность высказался Визант.
- Какие?
- У меня есть подозрения, что я нахожусь здесь из-за его предательства. Его агент, чьими данным я пользовался при операции, или был двойным агентом, или террористы знали, что он работает на нас, но использовали его, инсценируя ложную подготовку к теракту. В результате, я попал в ловушку, и даже двойную. Погибли люди из моей команды, и ещё десятки невинных граждан, - с сожалением признавался Александр, но устало, повторяя это уже не раз и не желая выглядеть принуждённо раскаявшимся. - Когда бандиты вычисляют нашего агента, они его убивают. Получается, они задолго до операции знали, что он работает на нас, и дезинформировали нас с его помощью.
- И что же объяснил Сотник? - главный и его помощник заинтересовались кратким рассказом, что снова вернуло их расположение.
- Он перевёл стрелки на Юдина, замминистра МВД, и Спирина, руководителя УФСБ по Москве и области.
- Мы отлично знаем, кто эти люди, - отрезал федеральный следователь, будто не желал произнесения вслух названных лиц.
Но поразило Александра прежде всего то, что упоминание высоких чиновников не произвело на них впечатления. Или присущее хладнокровие осталось при них, или слухи о грязных делах не были для них внове, а вероятнее всего, они не придавали таким показаниям значения, уверенные, что персоны в таком ранге не подвластны правосудию.
Громкими фамилиями Визант прикрывал имя Риты Вагнер, имея на это личные причины. Если бы даже Рита сыграла свою роковую роль в его судьбе, Александр и не подумал бы подставлять её под удар фемиды или каких то её тайных врагов. Он предпочёл бы, и надеялся, рано или поздно, заглянуть в её глаза и самому всё выяснить.
- Мы намерены провести очную ставку с Сотником, - заключил главный из них, к удивлению Александра, ожидавшего более длительного и подробного допроса.
Хотя всё ещё только начиналось, и возможно его будут истязать допросами, пока не поймут, что вымучили из него все нужные показания. Сейчас он не мог разобрать, стараются ли эти службисты провести беспристрастное расследование, или как это чаще бывает, отрабатывают какой то заказ начальства. Да и не мешало бы в первую очередь знать какого именно начальства. Не отводилась ли ему очередная роль разменной пешки?
Ознакомительная версия.
