глаза и сообразить, где он и что случилось. Вроде бы нигде ничего не тряслось, никаких посторонних звуков слышно не было. Постепенно продрав глаза, он осторожно огляделся вокруг. Караулка стояла на месте, солнце вовсю светило, напоминая, что уже не раннее утро. Подойдя к окну, он выглянул наружу. Но и там царило полное благолепие, даже и не скажешь, что там полное опасностей место. Пожав плечами, он отодвинулся от окна и двинулся было к двери, как непонятный звук раздался снова. Данил на мгновение замер, потом глянул в направлении звука… и облегченно выдохнул. Папки, которые он давеча использовал вместо подушки, теперь лежали на полу. По крайней мере, две, а третья каким-то чудом держалась на самом краю.
«Блин, тут заикой станешь» – подумал он, собирая папки в кучку и перекладывая её на стол – «никаких нервов не хватит»
Окончательно стряхнув сонную одурь, Данил вышел из караулки, вкусно, с хрустом потянулся и, проведя рукой по лицу, направился к колонке.
Наскоро умывшись, он вернулся к караулке, и, надрав еще бумаги, запалил из остатков досок костер, достал припасенную банку консервов и принялся открывать, стараясь не порезаться. Сухие дрова занялись быстро, и он, не дожидаясь углей, просто пристроил открытую банку на доски, следя, чтобы она не опрокинулась. Дождавшись, пока тушенка нагреется, от аккуратно оттащил банку в сторону и усевшись на землю рядом с остатками костра – поскольку еще было не по-летнему прохладно – принялся есть, запивая водой. Покончив с банкой, он по привычке кинул ее в остатки костра и, подумав, направился к капониру, где он вчера оставил коробку. Порывшись в ней, он вытащил оттуда еще одну банку, а коробку, хозяйственно прикрыв, оттащил обратно, внутрь капонира, ежась при этом от холода. Поставив коробу, он огляделся в поисках еще чего-нибудь полезного, но ничего не обнаружил. Брать с собой крупы было глупо – готовить не в чем, а консервы у него уже были. Пожав плечами, он вышел из капонира и прикрыл за собой дверь, просунув в петли кусок металлической проволоки, примеченный им внутри. Он сам не мог себе объяснить, зачем он это сделал. Просто это казалось правильным. «Может, еще кому пригодится» – думал он, шагая к караулке – «а так целее будет». Хотя у него зрело смутное подозрение, что капонир так и простоит много лет с дверью, закрытой на проволочку. Замок-то был нетронут, а значит, тут практически никто не бывал.
Вернувшись к караулке, он поставил банку на землю, взял в руки сумку и, немного подумав, высыпал ее содержимое на бетон. Отложил в сторону две «медузы», «звездочку», добавил туда же несколько «восьмерок», «батарейки», пирамидку, еще какую-то штуку, похожую на странно перекрученную пластинку, которую Данил подобрал, пока ползал между шариками, добавил к ней предмет, весьма похожий на обычную губку, однако так и не вернувшую первоначальную форму после того, как он ее сжал. Отпечаток ладони, впрочем, тоже уже исчез, трансформировавшись во что-то неопределенной формы. Сгреб в общую кучу еще несколько предметов и посмотрел на то, что осталось. Осталось немного – на бетоне красовалась пара гаек. И все. Данил покопался по карманам жилетки и добавил к ним еще три штуки. Это был весь запас. Лент не осталось вообще. Несколько минут от сидел на корточках возле сиротливой кучки гаек, бездумно перебирая их пальцами и соображая, что же делать. Рассчитывать, что с таким запасом он сумеет благополучно выбраться отсюда, было по меньшей мере наивно. Уповать только на ритм тоже было опасно, тем более что он сам не до конца понял, что это и как им пользоваться. Допустим, «шарики» он обнаруживать научился. Но «шарик» тут не единственная «достопримечательность. На «патоку», он, например, не среагировал. Как и на ту хрень, благодаря которой он тут очутился. Нет, без гаек никак.
Он резко поднялся, и оставив хабар на бетоне, направился к караулке, на ходу вытаскивая нож. Единственно, чего он боялся – что занавеска от времени станет ветхой настолько, что просто расползется в его руках. Однако тревожился он напрасно – несмотря на кажущуюся ветхость, она оказалась вполне крепкой, и Данил довольно быстро нарезал ее на два десятка лент. Одна проблема была решена. Оставались гайки. Или что-то, их заменяющее. В караулке Данил ничего подходящего не нашел, кроме кучки скрепок в одном из ящиков стола. Нужно было искать где-то еще.
Сунув ленты в карман, Данил направился к тому капониру, где он видел строительные леса. Там наверняка должны были остаться либо гвозди – и судя по размеру лесов и стеллажей немаленькие – или просто подходящие обрезки деревяшек, которые можно будет использовать. Однако его ждало разочарование – ничего подобного он не обнаружил. Ни гвоздей, ни инструмента в капонире не было. Только частично готовые стеллажи, длинные куски досок и все. Ничего для него подходящего. Раздосадованный, он вышел из капонира и направился к месту, где оставил сумку. Потом внезапно остановился и, развернувшись, пошел к четвертому капониру. Подобрал лом, валявшийся возле двери, и решительно пошел к капониру с цифрой один. Горючка там или нет, но вариантов особых не было – а гайки были нужны. Замок, как и в первом случае, должного сопротивления не оказал. Поставив лом рядом с дверью, Данил не без внутреннего колебания осторожно потянул дверь на себя, тщательно принюхиваясь. Однако никакого подозрительного запаха Данил, к своему облегчению, не ощутил. Ни бензином, ни керосином не пахло. Пахло маслом, металлом и чем-то еще, неуловимо-знакомым. «Выветрился, наверное» – с облегчением подумал он, просовывая голову в дверь. И ничего не увидел. Дверь вела в импровизированный тамбур, выход из которого был где-то сбоку. Предусмотрительно сунув в дверь лом, он шагнул внутрь и повернул вправо, в проход, пытаясь разглядеть что-нибудь впереди. Но света, выбивавшегося из дверной щели, хватило ровно на то, чтобы разглядеть вереди еще одну дверь, по счастью простую, деревянную. Данил толкнул ее вперед и замер на пороге, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Но увы, разглядеть толком ничего не получалось. Прямо перед собой он увидел смутные контуры стеллажа, а дальше все терялось во тьме. Огня он по понятным причинам, зажигать не решился, поскольку запах масла резко усилился. Выход был один – попытаться открыть ворота. Данил вернулся в тамбур, вытащил из двери лом и шагнул обратно. Капонир немедленно погрузился в полную темноту, но он, открыв дверь тамбура, уже шел к воротам, одной рукой придерживаясь за стену, а в другой держа лом и используя его вместо щупа. Было тяжело
