— А я нож воткну, и тогда хрен кто его откроет, — Послышался легкий треск и удовлетворенный голос Ибрагима, — готово.
И практически сразу возмущенный, — Ну вы посмотрите на него, заговорил мне зубы….
— Не ври. — Я перевернулся на спину, и потянулся, — О — ох, хорошо-то как.
— Чего не ври? — Он присел рядом. — Чем займемся?
— Ты про что?
— Насколько мы здесь останемся, может, стоит поискать в городе домик и пожить здесь, чуток. Отдохнуть, сил набраться. Ты как на это смотришь?
— Я, за. А что делать будем?
— Не знаю, — Он пожал плечами, — Ты, то понятно, лечить пойдешь, а я опять за тобой хвостом ходить буду. — Грустным голосом произнес Ибрагим. Положив подбородок на подставленную ладонь, стал задумчиво изучать рисунок на ковре.
— А тебе не понравилось?
— Как сказать? С одной стороны, вроде бы при деле, что-то делаю, суечусь.
— А с другой?
— Пустое это всё.
— Я понял тебя, старый конь услышал звук боевой трубы и рвется в бой.
Он усмехнулся, — Почти. На твои слова я не обиделся, прекрасно понимаю, что ты прав.
— Какие? — Так хорошо было лежать с закрытыми глазами.
— Когда ты спросил что умею делать. Сейчас мне только и осталось в пастухи идти.
Я могу только в подмастерье идти, принеси, подай. — Он вдруг улыбнулся. И передразнивая чей-то голос, произнес, — Эй, пацан, бери эту хреновину и тащи отсюда до заката.
— Ибрагим!
— М — м. — Отозвался он.
— Чем тебе не нравиться быть моим охранником?
— Как бы тебе сказать….
— Сгинь.
— Чего? — Он в недоумении повернулся ко мне.
— Пошли в город. Найдем домик, с какой ни будь вдовушкой, познакомим тебя с ней….
— А ты отобьешь её у меня, мы с тобой подеремся, и я исполню свою мечту.
— Какую. — Спросил у него, хотя понял, что он скажет.
— Вышибу тебе мозги, похороню и напьюсь на твоей могилке.
— А потом?
— Пойду искать ещё одного ненормального.
— Таких как я не найдешь. — С кряхтением сел, проверил содержимое кошеля, сумку. — Ну что пошли или будем здесь прохлаждаться?
Уже на выходе из ворот караван сарая, мы, с Ибрагимом посмотрев друг на друга, задали один и тот же вопрос, — А два динара за сколько дней?
Два усталых путника шли рядом по узкой городской улочке, пыльной змейкой она извивалась под ногами. Стены, слева и справа, потемневшие от времени доски ворот, с украшением и без. Редкие деревья, немного кустарника и чахлая трава вдоль забора. На встречу попалась только одна тележка которую тащил ослик. Да ещё кто-то одетый как мулла, проехавший на ишаке мимо, он бросил косой взгляд, не одобрительно как-то покачал головой и исчез за спиной. Оглядываться на него никто не стал, и так было всё понятно, время дневного намаза.
— Далеко ещё?
— Ты меня спрашиваешь? Ты же рядом был, когда я расспрашивал чайханщика.
— Не слушал, по сторонам смотрел. Там какой то пацаненок крутился, всё к тебе боком прижаться хотел. Я его пугнул.
— Слушай, а это не он там плетется позади? Только сразу не оглядывайся, спугнешь.
Ибрагим, уронив что-то на землю, нагнулся, поднял и как ни в чем небывало зашагал дальше. — Он самый. Может, спросим?
— Впереди проулок, сворачивай туда, а я прямо.
Через десяток шагов мы разделились, Ибрагим метнулся к стене и прислонился к ней и когда наш преследователь поравнялся, схватил его и прижав к себе зажал рот чтоб он не закричал. Я оглянулся на шум и поспешил туда.
Небольшого росточка, худощавый, черные волосы коротко острижены, чистая, но застиранная до ветхости галабея, разошлась на плече по шву обнажив загорелое тело.
Черные глаза испуганно глядят на меня поверх ладони Ибрагима.
Присев на корточки чтоб быть с ним вровень, начинаю разговор, — Если ты не будешь кричать, он уберет руку, и мы поговорим с тобой. Не будешь?
Мальчишка усиленно замотал головой.
— Отпусти его. — Ибрагим убрал ладонь, и пацан сделал глубокий вздох, потом закашлялся.
Я подождал немного, — Как тебя зовут, и зачем ты идешь за нами?
— Асхат. Я слышал как вы, уважаемый эфенди разговаривали с кривым Фаттахом….
— Это кто такой?
Он посмотрел на меня с легким недоумением, — Ну, он чайханщик.
Я кивнул головой, соглашаясь. — Продолжай.
— Так вот, я слышал, что вы спросили про дом, который вы хотели купить. — И скосил глаза на Ибрагима, — А этот дед мне нож показал и страшную рожу скорчил. Ну, я отошел, подождал, когда вы пойдете, и побрел вслед за вами.
— Ибрагим отпусти его.
Асхат отпрыгнул в сторону и, поправляя одежду, с обидой в голосе сказал, — Ну вот, порвал. Опять штопать.
— Матери отдашь, зашьет.
— Когда? Она с утра до ночи занята.
— А отец есть?
— Не — а, ушел с караваном, как мама говорила, да пропал.
— А кем он был?
— Он был великим воином, — Говоря это, мальчонка даже подрос слегка.
— Так что ты говорил про дом и с твоего позволения я встану, годы не те чтоб на корточках сидеть, ноги затекают. — Я выпрямился и огляделся. — Послушай. Может, подскажешь, где можно перекусить, я б сейчас половину барашка съел бы в один присест.
И повернувшись к Ибрагиму, подмигнул, — А ты как, не против плова, с жирным теплым соком, чтоб сало стекало по руке, в которой ты держишь горсточку риса.
Он включился в игру, — На столике лежит сладкий изюм, с инжиром, поломанная на кусочки лепешка, рядом с ним плошка с сыром и маленький кувшинчик с лябан хамид.
Я повернулся к Асхату и заметил, как он судорожно сглотнул слюну, — Я даже приглашу тебя за наш стол и мы там спокойно поговорим. Тебе ни что не угрожает, можешь идти впереди. Ну как?
— А как вы посмотрите на свежий Хумус, который только сегодня утром сделала мама в придачу ко всему будет Мишна, Шинклиш и мой любимый греческий Гирос. Всё это будет в уютной беседке увитой растущим виноградом. — Довольно бойко он назвал яства.
— Звучит заманчиво. И где это райское место, где подают такие вкусности?
— Пойдемте эфенди, я провожу, — С этими словами он обогнул, стороной нас, видим все таки не доверяя и пошел по переулку. Через пару шагов он оглянулся и увидев что мы идем следом пошел дальше.
Всё оказалось буквально в двух шагах, мы прошли прямо шагов двести свернули направо и через два дома уже были на месте. Это оказалось гораздо ближе чем то, куда нас послал чайханщик.
Асхат ждал нас, приплясывая на месте, от нетерпения и когда мы подошли, исчез в распахнутой калитке и со двора донесся его звонкий голос, — Мама! Мама! Иди сюда, скорей.
Перешагнули порог и оказались в довольно чистом, дворике. От дома нам навстречу спешила молодая женщина, не останавливаясь она сделала замечание, — Асхат, я тебя просила, не кричи так, у меня чуть сердце не остановилось, думала с Таймураз беда случилась.
