Да, Рауль, повторяю еще раз: верьте, что я желаю одного – быть вам полезным, мечтаю об одном – видеть вас счастливым, думая, что вы можете стать со временем человеком выдающимся. Оставайтесь одиноким, и вы достигнете большего и скорее придете к цели.
– Вы приказываете, граф, – отвечал Рауль. – Я повинуюсь.
– Приказываю! – вскричал Атос. – Вот как вы поняли меня! Я приказываю! О, вы придаете не тот смысл моим словам, вы совсем не понимаете моих намерений! Я не приказываю, а прошу.
– Нет, нет, граф, вы приказали, – сказал виконт с настойчивостью. Но если бы даже вы только просили, то ваши просьбы действуют на меня сильнее ваших приказаний. Я не видел Луизы де Лавальер.
– Но вы страдаете! Вы страдаете! – настаивал граф.
Рауль не отвечал.
– Я вижу вашу бледность: вижу, как вы печальны. Ваше чувство так сильно?
– Это страсть, – сказал Рауль.
– Нет… это привычка…
– Ах, граф, вы знаете, что я долго путешествовал, я два года прожил вдали от нее. Кажется, никакая привычка не устоит против двухлетней разлуки… И что же? Вернувшись назад, я любил ее – не скажу сильнее, потому что это невозможно, – но так же, как прежде. Луиза де Лавальер единственная моя подруга, но вы для меня бог на земле… Ради вас я готов пожертвовать всем.
– Напрасно, – возразил Атос. – У меня уже нет никаких прав на вас.
Возраст освободил вас, вы даже не нуждаетесь в моем согласии. Впрочем, я не могу не дать вам согласия после всего, что вы сейчас сказали. Женитесь на Луизе де Лавальер, если вы этого хотите.
Рауль вздрогнул и сейчас же ответил:
– Как вы добры, граф! Как благодарен я вам! Но я не принимаю вашего разрешения.
– Вы отказываетесь?
– В душе вы против этого брака: не вы избрали мне невесту.
– Это правда.
– Этого достаточно, чтобы я не упорствовал; я подожду.
– Будьте осторожны, Рауль! То, что вы говорите, очень серьезно.
– Знаю, я подожду.
– Чего? Моей смерти? – спросил Атос с огорчением.
– Ах, граф! – вскричал Рауль со слезами в голосе. – Можете ли вы огорчать меня так жестоко, меня, который никогда не подавал вам повода жаловаться!
– Милый сын, это совершенная правда, – отвечал Атос, напрасно стараясь скрыть свое волнение. – Нет, я вовсе не хочу огорчать вас; я только не понимаю, чего вы будете ждать… того времени, когда вы разлюбите меня?
– О нет, нет, граф!.. Я подожду, пока вы перемените мнение.
– Я хочу осуществить одно испытание, Рауль. Хочу посмотреть также, будет ли ждать Луиза де Лавальер.
– Надеюсь.
– Берегитесь же, Рауль. Что, если она не захочет ждать? Ах, вы еще так молоды, так доверчивы и благородны… Женщины непостоянны!
– Вы никогда не говорили мне ничего дурного про женщин; никогда не жаловались на них. Зачем же вы упрекаете их теперь из-за Луизы де Лавальер?
– Правда, – отвечал Атос, опуская глаза, – я никогда не говорил вам ничего дурного о женщинах; никогда не имел повода жаловаться на них, и никогда Луиза де Лавальер не давала мне предлога сомневаться в ней. Но когда думаешь о будущем, надо предвидеть даже редкие случаи, предполагать даже невероятное! Ну, а что, если Луиза де Лавальер не захочет вас ждать?
– Не понимаю…
– Если она обратит свой взор на другого?
– Если она полюбит другого, хотите вы сказать? – спросил Рауль с ужасом.
– Да.
– Что ж, граф! Я убью этого человека, – отвечал Рауль. – Убью всякого, кого выберет Луиза де Лавальер. Буду драться до тех пор, пока меня не убьют или Луиза опять не полюбит меня.
Атос вздрогнул.
– Мне послышалось, – сказал он глухим голосом, – как будто вы только сейчас уверяли, что готовы пожертвовать для меня всем на свете.
– О! – вскричал Рауль с трепетом. – Неужели вы не позволите мне драться на дуэли?
– А если не позволю?
– Вы запретите мне надеяться, граф; но вы не запретите мне умереть.
Атос посмотрел на Рауля.
Рауль произнес эти слова глухо, с помрачневшим взором.
– Довольно, – проговорил Атос после продолжительного молчания. – Довольно на эту печальную тему. Мы оба преувеличиваем. Живите настоящим, Рауль; служите, любите Луизу де Лавальер, словом, действуйте, как следует действовать мужчине, вы ведь теперь взрослый человек. Только не забывайте, что я горячо люблю вас и что вы, по вашим словам, тоже любите меня.
– Ах, граф! – вскричал виконт, прижимая к сердцу руку Атоса.
– Хорошо, дитя мое… Оставьте меня, мне нужен отдых… Кстати, д'Артаньян вместе со мной вернулся из Англии; вы должны повидаться с ним.
– С величайшей радостью. Я так люблю господина д'Артаньяна!
– И прекрасно делаете: он честнейший человек и храбрейший воин.
– Который любит вас! – воскликнул Рауль.
– Я уверен в этом… Вы знаете его адрес?
– Но ведь это Лувр, Пале-Рояль, все места, где бывает король. Разве он не командует мушкетерами?
– В настоящее время нет. Д'Артаньян в отпуске; он отдыхает… Так что не ищите его на служебных постах. Вы можете получить сведения о нем от некоего Планше.
– Его прежнего слуги?
– Да, Рауль, до свиданья.
На следующее утро Раулю не удалось разыскать д'Артаньяна. Он застал лишь одного Планше. Планше очень ему обрадовался и расточал похвалы военной выправке Рауля в выражениях, от которых ничуть не отдавало лавкой.
Но, возвращаясь на другой день из Венсена во главе пятидесяти драгун, которые были поручены ему принцем, Рауль увидел на площади Бодуайе человека, который, задрав голову, рассматривал дом, как рассматривают лошадь, собираясь ее купить. Человек этот, в сюртуке, застегнутом, как мундир, на все пуговицы, в маленькой шляпе, с длинной шпагой, обернулся сразу, как только услышал конский топот.
Это был д'Артаньян.
Заложив руки за спину, он начал рассматривать драгун и не пропустил ни одного солдата, ни одной перевязи, ни одного копыта. Рауль ехал сбоку отряда, д'Артаньян заметил его последним.
– Эге, черт возьми! – закричал он.
– Неужели я не ошибаюсь? – сказал Рауль, осаживая лошадь.
– Не ошибаешься! – отвечал отставной мушкетер. – Здравствуй!
Рауль с радостью пожал руку старому приятелю.
– Имей в виду, Рауль, – сказал д'Артаньян, – вторая лошадь в пятом ряду потеряет подкову прежде, чем вы доберетесь до моста Мари. В подкове на передней ноге осталось всего два гвоздя.
– Подождите меня, – сказал Рауль, – я пойду с вами.
– Ты бросишь отряд?
– Меня заменит корнет.
– Пойдем обедать?
– С удовольствием.
– Так слезай на землю или вели подать мне коня.
– Я предпочел бы пройтись.
Рауль тотчас договорился с корнетом, который занял его место, потом спешился, отдал поводья солдату и весело взял под руку д'Артаньяна, который смотрел на его действия с одобрением знатока.
– Ты прямо из Венсена? – спросил он.
– Да, сударь.
– А что кардинал?
– Очень плох, говорят даже, что умер.
Д'Артаньян пренебрежительно пожал плечами, желая показать, что смерть кардинала ничуть не огорчает его, и спросил:
– Ты хорош с Фуке?
– С Фуке? – повторил Рауль. – Я его не знаю.
– Тем хуже. Новый король всегда избирает новых любимцев.
– Но король милостив ко мне.
– Я говорю тебе не о короне, – возразил д'Артаньян, – а о короле…
Теперь, когда кардинал умер, королем стал Фуке. Надо быть в ладах с Фуке, если ты не хочешь прозябать всю жизнь, как я… Впрочем, у тебя есть и другие покровители, к величайшему твоему счастью.
– Во-первых, принц…
– Старо, старо, друг мой!
– Далее, граф де Ла Фер.
– Атос? Это другое дело… Если ты хочешь служить в Англии, то не найдешь лучшего покровителя. Скажу тебе без хвастовства, что я и сам имею некоторый вес при дворе Карла Второго. Вот это король!
– Вот как! – сказал Рауль с простодушным любопытством.
– Да, настоящий король; он веселится, это правда, но, когда нужно, он умеет и сражаться, умеет и ценить людей. Атос хорош с Карлом Вторым. Поезжай-ка в Англию, брось этих взяточников, которые одинаково воруют и французскими руками, и итальянскими пальцами. Брось этого плаксу Людовика Четырнадцатого, который повторит царствование Франциска Второго. Знаешь ты историю, Рауль?
– Знаю, шевалье.
– Так ты знаешь, что у Франциска Второго всегда болели уши?
– Нет, я этого не знал.
– А у Карла Четвертого всегда болела голова?
– А!
– А у Генриха Третьего – живот?
Рауль рассмеялся.
– Ну, любезный друг мой, а у Людовика Четырнадцатого всегда болит сердце; жаль смотреть, как он вздыхает с утра до вечера и за целый день ни разу не скажет: «Черт возьми!» или чего-нибудь бодрящее в этом роде.
– И за этого вы и вышли в отставку, шевалье? – спросил Рауль.
– Да.
– И вы махнули на все рукой? Таким способом вы никогда не устроите своих дел.
– О, мои дела теперь в порядке, – сказал д'Артаньян беззаботно. – У меня есть наследственное имущество.
