розыски клинка включились бы все силы милиции и МГБ. А кому нужна шумиха? Теперь Халилов ничего не предпримет. Если Анзират все ему расскажет, он постарается скрыть это дело, ибо побоится раскрыть начальству тот неприятный факт, что жена его вступила в сговор с бывшими басмачами. Но вернее всего предположить, что Анзират будет молчать и ничего не расскажет мужу: вряд ли она рискнет возбудить в нем ревность напоминанием о Нарузе Ахмеде, а тем более напоминанием о том, что Джалил не родной сын Халилова…
Халилову нет никакого резона поднимать историю: небезопасно для карьеры и весьма неприятно с точки зрения семейной. В конце концов клинок цел? Цел. В доме? В доме. Чего еще человеку надо! Да, расчет оказался верным.
Торжествующий, довольный Наруз Ахмед встал и спрятал листок с шифром в карман. В комнату вкатился Икрам-ходжа.
— Удалось купить? — спросил его Наруз Ахмед.
— Почему бы это мне не купить? — ответил старик и подал железнодорожный билет. — Поезд отходит завтра утром, можно не торопиться.
Наруз сунул билет в карман и возбужденно стал расхаживать по комнате и рассуждать:
— Теперь вот что… Мне думается, что торчать Гасанову в Токанде нет никакой надобности. Он здесь уже примелькался, а тут еще этот роман с Людмилой Николаевной… Как вы смотрите, Икрам-ата?
— Пожалуй, в твоих словах есть истина, сын мой, но…
— Никаких "но", — перебил Наруз Ахмед. — Пусть садится в свой "Москвич" и едет в Бухару. Он понадобится мне недельки через две.
— Я могу вызвать его в любое время.
— Еще лучше. Значит — отпускайте его!
— А сообщать Джарчи ничего не будешь? — ядовито поинтересовался старик.
Наруз Ахмед почесал затылок. Надо бы сообщить… Поколебавшись, он сел за стол и написал девять слов:
"План в моих руках. Помогла жена. Завтра выезжаю на место".
Отдав бумажку Икраму-ходже, он сказал:
— Пусть Гасанов передаст это не из Токанда, а из Бухары. А лучше — по пути. Так спокойнее.
Икрам-ходжа кивнул и отправился за кодом.
Город спал. По небу плыл круглый лунный диск. Лишь кое-где блеснет одинокое окно с огоньком.
В одном из кабинетов городского отдела горела яркая настольная лампа. Шубников и Халилов, одетые в штатские костюмы, сидели рядышком на диване.
— Все, что угодно, но такой фантастической наглости с его стороны я никак не ожидал, — закончил свой рассказ Халилов.
— Это не наглость, а нечто иное, — возразил Шубников. — Это, если хочешь знать, промах, просчет, непростительная ошибка. Мы ждали, когда он вылезет на божий свет, и дождались. Нам только это и нужно было.
— Значит, ты знал, что Наруз Ахмед скрывается в доме Икрама-ходжи?
— Нет, этого мы не знали.
— Хм… Может быть… Я конечно, не берусь давать советы тебе, Леонид Архипович, но не думаешь ли ты…
— Заранее могу предсказать, что ты хочешь сказать, — прервал его Шубников.
— Серьезно? — улыбнулся Халилов.
— Вполне. Ты хочешь сказать: не думаешь ли ты, дорогой товарищ Шубников, что было бы лучше не выпускать Наруза Ахмеда из города, а арестовать сейчас же, немедленно?
— Ты прав.
— Понимаю, так думаешь не только ты, но и еще ряд товарищей из моего отдела. Но нет, говорю я, сейчас нельзя брать. Всему свое время. Трудно поверить в то, что Наруз Ахмед пожаловал сюда только из-за клинка. И я не был бы чекистом, если бы взял за основу эту версию. Клинок — только повод. Наруз Ахмед — орудие в чьих-то руках. Его перебросили за кордон, предоставили самолет. А все это не так просто и не так дешево. Ясно, что перед ним поставлены другие, более важные, чем похищение клинка, задачи. В этом я ни на минуту не сомневаюсь. Мы обязаны узнать, кто хозяин Наруза и какие задачи ему поставлены. Наруз должен быть арестован лишь тогда, когда появится реальная угроза, что он сможет скрыться и бежать. Понятно, не исключен известный риск, но без него обойтись невозможно. Ясно?
— Примерно ясно… Но ты знаешь последнюю новость? — спросил Халилов.
Шубников вскинул брови.
— Наша прекрасная жилица дала лататы…
— Ч-черт!.. — сорвалось у Шубникова. Он потянулся к телефону, снял трубку, набрал нужный номер и строго спросил кого-то:
— От лейтенанта Сивко звонка не было? Что? Так… Так… Хорошо… Если будет звонить еще раз, скажите, что я уже выехал на место. Да, да.
Шубников положил трубку и продолжил начатую Халиловым тему:
— Твоя новость, Саттар Халилович, состарилась еще вчера днем. Думаю, что ваша квартирантка далеко не убежит. Во всяком случае этого дома, где мы сейчас с тобой сидим, ей не миновать.
— Ты уверен?
— Уверен.
— А я, знаешь ли, будучи в Ташкенте, не зевал. Взял да и позвонил в Комитет по делам физкультуры и спорта.
— Ну и что тебе ответили?
— Ответили, что такой у них нет и не было.
— А что же другое они могли сказать, — усмехнулся Шубников. — Эта особа такой же сотрудник комитета, как и ты.
Стук в дверь прервал разговор.
Вошел шофер и доложил, что машина готова.
— Мы сейчас, — сказал подполковник.
Шофер вышел. Когда Халилов поднялся, подполковник спросил его:
— У тебя какой пистолет?
— "ТТ"…
— Не годится, — сказал Шубников и подошел к несгораемому шкафу. Нужна штука поменьше. — Он достал из шкафа "маузер № 2", проверил его, поставил на предохранитель и подал Халилову. — А твою пушку давай сюда спрячем. Вот так… Я любил "наган"… Хорошее оружие было, но жаль: как дело доходило до перезарядки — дрянь. Ну? Кажется, ничего не забыли?
Шубников подумал о чем-то, и по губам его скользнула едва заметная улыбка. Он посмотрел на часы и сказал:
— Вот уж и
