Взял стоящий рядом кувшин, подставил таз и стал сливать воду, пока Фадва умывала дочь. Закончив, она подхватила её на руки и отнесла на женскую половину дома.
Я тоже не стал задерживаться, вымыл руки и ушел.
Ибрагим спал, развалился на помосте, обнял подушку и отклячив свою тощую задницу, давил ухо. Я потихоньку приблизился, присел на самый край и замахнулся, чтоб хлопнуть ладошкой по ….опе.
— Только попробуй, в лоб получишь. — Голос Ибрагима был бодр и свеж, как будто и не спал.
— Двигайся, развалился, как не знаю кто.
— Тебе что? Места мало? И научись подкрадываться, топаешь как верблюд перед случкой.
— Зато я тебя на палках побью, — Проворчал, отнимая у него самую мягкую подушку.
Пока шел сюда, глаза просто слипались от усталости, сегодняшний день у нас начался задолго до рассвета, а как положил голову, всё сдуло, как облака порывом ветра.
«Да что ж такое, еле ноги тащил от усталости. Вот иблис тебя задери, пойти спросить поесть чего, а там глядишь, и усну после еды? Всё бы тебе жрать, утроба ненасытная, умри, червяк»
— Уснешь тут, — Прошептал я садясь. Оглянулся на Ибрагима, спит зараза. Сожрал всё, кроме меда, успели отнять. Вздохнул тяжко и побрел в поисках пропитания.
Если идти из сада, то кухня находилась по правую сторону за небольшой кирпичной стенкой чуть выше человеческого роста, если привстать на мысочки, высокий человек смог бы заглянуть через неё. В саму кладку были сделаны деревянные вставки, украшенные всё той же резьбой, я шел и разглядывал их и уже хотел войти через проход на саму кухню, но услышав голоса, остановился. Разговаривали двое, наша хозяйка и неизвестный мужик с чуть хрипловатым голосом.
— Чего эти два феллаха здесь делают?
— У меня младшая заболела, Господин Назир, это лекарь и его ученик.
— А не врешь? Смотри, если вздумаешь сбежать, мы тебя и в другом городе найдем.
Сроку тебе до завтра осталось, в полдень десять золотых должны быть.
— Какие десять? Пять всего было. Оставалось пять динаров. — В её голосе послышались подступающие слезы.
Мужичина заговорил очень тихо, но я всё равно расслышал, — А если ты сегодня будешь благосклонна к господину Якубу, он может и снять с тебя долг. — И продолжил нормальным тоном, — А чтоб ты никуда не делась…. не жди сегодня Асхата, он принял предложение господина Якуба переночевать в его доме.
Сдерживаемые слезы, прорвались и Фадва тихо заплакала. Я шагнул на кухню, только что и успел разглядеть спину человека, свернувшего за угол. Подойдя к женщине, присел рядом она, уткнулась мне в грудь и зарыдала.
«Родственники Ибрагима все такие? Если сейчас кто придет, меня ж камнями закидают»
Я осторожно оторвал её от себя, оставил сидеть где она была. А сам прошелся в поисках воды. В стоящем у стенки глиняном кувшине, под крышкой нашлось искомое, я зачерпнул лежавшим рядом половником, вернулся и вылил ей на голову. Она вскочила и взвизгнула, от воды, попавшей за воротник платья, круглыми от удивления глазами посмотрела на меня
— Утрись, а я пока схожу, разбужу Ибрагима. Я всё слышал, иди.
Оставив её на месте, чуть ли не бегом бросился в сад, не успел дотронуться, как Ибрагим заворочался и сел. — Что … тебе …. от …. меня …. надо — Произнес он по раздельности.
Я сел рядом и пересказал что слышал.
— Вот урод. А давай я его зарежу?
— Только подожди до завтра, чтоб можно было из города выбраться, сейчас мы просто собраться не успеем, и ты знаешь, где наши верблюды?
— Шайтан, Асхат, повел их куда-то, они его или до или после перехватили.
— Так ты не ходил?
— Нет, поел меня и разморило, а он тут прибежал, спросил можно он сходит, ну я, это, и разрешил….
— И как ты собрался выбираться? Нам их не отдадут, пока мальчишка не подтвердит что они наши.
Он почесал затылок, пожал плечами, — Не отдадут, ты из нас самый умный, я только принеси, подай.
Я открыл рот, чтоб ответить, но не успел, пришла Фадва, в мокром платье, но с сухой головой. Молча, вошла и встала у витого столба поддерживающего крышу.
— Чего делать будем? — Ибрагим покосился на полную грудь женщины, четко обрисованную мокрым платьем.
Я качнул головой, «вот кобель» — Фадва, а давай мы объявим по всем соседям что, купили этот дом. Но деньги нести не спеши, пусть он припрётся сюда.
— Он сам не придет, пришлет Назира.
— А вот с ним мы и поговорим, у нас всегда найдется куча доводов, чтоб убедить человека что он не прав.
— Но как же мой сын? Асхат. Они убьют его.
— Не убьют, это шакалы жрущие падаль, они трусливы до потери штанов.
— А если он придет не один?
— Тем веселей будет.
Ибрагим нагнулся, поднял свои сапоги и стал обуваться, закончив встал притопнул, — У нас сколько осталось денег?
Я посмотрел на него и на Фадву и в молчании посмотрел на него.
— Говори.
— Достаточно.
— Не юли, как сын иудейский, тебе это не идет.
— Сто двадцать монет. Золотых. — И увидел как округляются глаза у женщины.
— Это откуда столько?
— Ну, там у моего тестя, взяли немного, да этот кочевник отсыпал, за свою болячку.
На лепешку с сыром хватит.
— Это сколько же он тебе дал.
— Так у меня небольшой запасец был, то да сё, накопилось одним словом.
— Ты меня удивил, Мухаммад, я думал у нас монет пятьдесят, будет. Деньги есть. Теперь ты даешь ей, — Он указал на Фадву, — Пять монет, нет, дай десяток.
— Ты пойдешь сейчас на базар и накупишь всякой еды, бери самое лучшее что можно найти. И самое главное постарайся чтоб их у тебя не украли, но все должны знать…. Что твой дом продан, двум приезжим, лекарю и его ученику, — Он расправил плечи.
— Ибрагим, они уже знают, что ты ученик, сдуйся, а то лопнешь….
— Может сам, придумаешь, что ей делать?
— Нет, но твое предложение не лишено смысла и довольно легко, претворить в жизнь, только маленькое добавление, она с рынка не дойдет, её в первом, же переулке удавят. Придется тебе следом за ней прогуляться. Вот так. — Я развел руками.
— А может не стоит, вдруг он не успеет, дети сиротами останутся…. — Как то неуверенно заговорила Фадва.
Но и здесь всё решил Ибрагим, он сказал, несколько резких слов на своем гортанном наречии и женщина, склонив голову, только вздохнула, — Тогда мне понадобиться тележка и ослик, я одна всё это не дотащу.
— А у тебя нет что ли?
— И никогда не было. Брали у соседа. Во! — она подняла к небу палец, — С него и начну.
Пойду, переоденусь и сейчас вернусь. Господин Мухаммад, — она повернулась ко мне, — Если со мной что случиться вы возьмете себе мою дочь?
