И прежде чем Райдербейт успел высвободиться из рук спутников, Бен проскользнул мимо, вошел в бар и взял из-под стойки кожаный вещевой мешок, засунул в него свою дорожную сумку и вынес вещмешок на улицу.
— Тебе, черт побери, нужна нянька! Теперь я буду присматривать за всем.
Они двинулись в обход площади.
— Кто эти двое? — спросил Бен.
— Хорошие люди. Карлос — журналист, он пишет о корриде. Мария — его подружка. Солдат, тебе не стоило покидать нас! Они очень обиделись.
Они свернули за угол и спустились по каменным ступенькам в винный погребок, затем стали пробираться к бару. Под ногами хрустела ореховая скорлупа. Бен держался сзади. Бармен ставил бокалы с красным вином перед толстяком Карлосом, который передавал их дальше. Карлос мрачно взглянул на Бена, когда тот сказал:
— Нет, благодарю!
— Пей! — заорал Райдербейт. — Это хорошее вино!
— Я не хочу, — сказал Бен, чувствуя, как к горлу опять подкатывает тошнота.
— Что с тобой?
— Успокойся, Сэмми. Просто здесь очень душно.
Был поздний вечер — четверть десятого. Он услышал, как Мария заметила по-испански:
— Ему не нравится карнавал.
Бен сделал глоток и позвал:
— Пойдем, Сэмми. Пора. Придется пробиваться сквозь толпу.
Райдербейт стоял, раскачиваясь на одной ноге. Капли рубинового вина стекали по его подбородку. Внезапно он покачнулся и уронил бокал на пол.
— Дай мне выпить! — прокаркал он.
— Хватит с тебя. — Бен отставил свой недопитый бокал. Ему показалось, что в баре вдруг стало темно и сумрачно. Кишечник пронзила острая боль. Он, пошатываясь, прошел мимо Райдербейта за бамбуковую занавеску позади бара, где была полутемная зловонная комнатка без окон с лотком для стока воды вдоль стены. Покрывшись холодным потом, Бен сел на лоток, закрыл глаза и стал прикидывать, сколько еще продлится боль в животе. Чудилось, что все тело наполнилось какой-то вонючей жидкостью.
Бен медленно приходил в себя. Входили и выходили люди. Появился карлик в костюме Пьеро, усмехнулся и начал прыгать вокруг, размахивая руками, потом исчез. Боль постепенно отпускала. Бен почувствовал огромное облегчение, но еще долго сидел на корточках, уставившись на мокрый каменный пол, покрытый газетой, на которой он разглядел три фотографии доктора Ромоло и одну — Софи Лорен. Неожиданно он весь похолодел. Он оставил кожаный вещевой мешок в баре. Бен встал, отодвинул бамбуковую занавеску и начал пробираться сквозь толпу у стойки бара. Райдербейт исчез.
Кто-то похлопал его по плечу. Это был толстяк Карлос. Он указывал в сторону двери. Бен вышел следом за ним на улицу. Начался ливень. Бен внезапно полностью протрезвел. Мария ждала их под навесом. Райдербейта с ней не было.
— Где Сэмми?! — проревел Бен.
— Ваш амиго… — Толстяк показал вверх по улице.
— Что случилось?
Карлос пожал плечами.
— Он пьян. Начал приставать к людям в баре.
— Где он?
— Его вышвырнули.
— Но где он сейчас?
— Вон там. — Карлос кивнул головой в сторону улицы, где кишели маски, взрывались огни фейерверка. Бен бросился под дождь, даже не поблагодарив толстяка. Заскочил в кафе-мороженое, но Райдербейта там не было. Он обнаружил его в конце улицы, в летнем кафе с металлическими стульями, выставленными прямо на мостовой. На одном из них и сидел Райдербейт, навалившись на столик. Он спал. Кожаного вещевого мешка у него не было.
Бен поднял его за подбородок, встряхнул и закричал:
— Мешок, Сэмми!!! Где мешок?!
Райдербейт с трудом открыл глаза.
— Что? — Он облизнул губы и оглянулся, ничего не понимая.
— Мешок, Сэмми!!! Где он?! — Бен приподнял Райдербейта со стула. — Мешок с алмазами, ты, глупый ублюдок!!!
Райдербейт внезапно насторожился.
— Ты же взял его! Не так ли?
— Нет, Сэмми, я его не брал.
— Ты взял его! Что случилось?! — На его лице, залитом потоками дождя, появилось звериное выражение.
— Я оставил мешок рядом с тобой.
— О, Боже! — Они бросились бежать назад по улице к винному погребку. Бен добежал туда первым и полез под стойку бара. Кожаного вещевого мешка там не было. Бармен с официантом в зеленом фартуке выскочили и схватили Райдербейта под локти. Он начал пронзительно кричать. Бен бросился к ним и рявкнул по-испански:
— Оставьте его в покое! Что вы делаете?
— Убери его отсюда! — проревел бармен. — Он пьян!
Бен попробовал расспрашивать их о мешке, но вдруг понял, что забыл все испанские слова. Райдербейт выл, как собака.
— Заткнись, Сэмми! — крикнул Бен. — Ради Христа, спроси их о мешке!
Бармен что-то сказал мужчине в зеленом фартуке. Бен уловил только одно слово: «полиция». Он бросил последний взгляд на пол, схватил Райдербейта за руку и потащил на улицу.
— Давай спокойно все обдумаем, — сказал он.
— Ты унес мешок с собой! — вопил Райдербейт.
— Я оставил его рядом с тобой.
— Ты в этом уверен?
— Да.
— Ты абсолютно уверен? Ты потерял его, грязный ублюдок!
— Успокойся. Давай поищем в других барах.
— Точно! Мы оставили мешок в другом баре!
— В каком?
— О, Боже мой! В баре с зеркалами!
— Нет, — возразил Бен. — Оттуда я забрал его.
Райдербейт оглянулся с диким выражением на лице.
— Мы еще где-нибудь пили?
— Нет.
— А куда мы пошли с Карлосом и Марией?
— Прямо сюда.
— Тогда мешок у них.
— Нет. Я их видел позже, и мешка у них не было. Как по-испански «мешок», Сэмми?
— Maleta, — сказал он рассеянно. — Так мы потеряли его?
— Жди тут. Не заходи в бар.
Бен поговорил с барменом и официантом в зеленом фартуке, обошел весь бар, расспрашивая выпивающих у стойки в одиночку или группами. Одни не желали его слушать, другие не понимали или притворялись, что не понимают его испанского. Никто не видел кожаного вещевого мешка; мешок был новый, из хорошей кожи — такой находке был бы рад любой, который, не разобравшись, мог просто вытряхнуть из него маленькие камешки.
Когда Бен вышел из бара, Райдербейт сидел на мостовой, прямо под проливным дождем, закрыв голову руками. Заглушая рев карнавала, башенные часы на соборе пробили ровно двадцать два часа.
Они обыскали все бары и винные погребки на этой и соседней улице, на Пласа Мейджор и снова обошли все заведения по второму разу и везде расспрашивали про maleta de cuera — кожаном мешке, подробно описывая его внешний вид и добавляя, что внутри была дорожная сумка авиакомпании «Панагра» и клеенчатые пакеты с камешками, на случай, если их выбросили, открыв мешок.
Но никто ничего не видел. Непроницаемые, искривленные в усмешке лица удивленно взирали на них; все отрицательно качали головами.
