воображение рядового российского учёного. И эта сумма вручена только мне одному, хотя над решением этой важной проблемы наравне со мной работали десятки учёных нашего института. Значительный вклад в работу внёс Николай Васильевич Мазур, не получивший, кстати, ни цента.
Рука с бокалом шампанского, описав полукруг, остановилась напротив Мазура.
– Поэтому, взвесив все «за» и «против», я решил свою премию разделить на три части. Пятьдесят процентов, или сто пятьдесят тысяч долларов, я отдаю на развитие института, семьдесят пять тысяч – вручаю Николаю Васильевичу Мазуру за его вклад в изучение мамонта и мамонтовой фауны и столько же оставляю себе. А теперь, господа учёные, коллеги, друзья, давайте выпьем за всех награждённых.
Зал потонул в шуме аплодисментов.
Исчезновение мамонта
Днём было жарко, как летом, светило солнце, листва на деревьях не успела ещё пожелтеть, а ночами холодало. С океана приносило туман, и он стелился вдоль берегов, обволакивая всё пространство, забирался в город.
Пролетал день за днём, а дела Сидоркина не продвигались, всё остановилось из-за Микимото. Человеком он был чрезвычайно занятым, и каждая минута в его графике была расписана на неделю вперёд. Поэтому после многочисленных телефонных переговоров с секретарём они смогли назначить встречу только в конце следующей недели.
Командировочные у Сидоркина были на исходе, и начальство назначило срок возвращении домой. В последнем телефонном разговоре он еле упросил продлить командировку. Не получив результатов, следователь уезжать не хотел.
За время ожидания встречи с Микимото Сидоркин оформил все документы и подал их в японские судебные органы. Неожиданно за два дня до назначенной встречи позвонил сам Микимото. Он был очень взволнован и говорил скороговоркой. Насколько Соколов смог его понять, Микимото сообщил, что этой ночью у него украли Колымского мамонта.
– Срочно приезжайте, сами всё увидите, – охрипшим голосом кричал он в трубку. – Господин Соколов, вы знаете, где моя лаборатория. Я вас жду.
Когда Сидоркин с Соколовым приехал на место преступления, там уже была японская полиция и вездесущие корреспонденты. То, что увидел и выяснил Сидоркин, для него было обычным делом. Преступники напали на охрану и, связав, забрали ключи от лаборатории, отключили сигнализацию. После этого они открыли лабораторию, подогнали кран и через крышу вытащили мамонта вместе со стеклянным колпаком. Загрузив мамонта в рефрижератор, скрылись с места преступления. Всё бы, может, прошло тихо, и до утра никто бы не заметил пропажи, если бы одному охраннику не удалось освободиться.
Так Сидоркин и не увидел предмет своего поиска, ради которого оказался в этой загадочной стране. В поисках мамонта участвовали лучшие полицейские Токио. Микимото также нанял детективов из частного сыскного агентства. О пропаже мамонта объявили по национальному телевидению и радио. По мере своих возможностей Сидоркин пытался быть в курсе розыскных мероприятий раритета, но языковый барьер и нежелание местной полиции сотрудничать с ним сильно мешало.
Уже через несколько дней усиленных поисков стало ясно, что мамонта, скорее всего, в стране уже нет. Все полученные данные указывали на непричастность местных криминальных структур к его похищению. Скоро было выяснено, что это преступление – дело рук международной преступной группировки, руководил которой американский подданный русского происхождения, известный под кличкой «Иван». Но найти подозреваемых и выйти на след заказчиков похищения ни полиции, ни частным детективам не удалось.
Исчезновение мамонта ускорило прохождение иска Российской Федерации о похищении и незаконном вывозе Колымского мамонта с её территории. Сидоркина, как официального представителя пострадавшей стороны, пригласили в Токийский муниципальный суд, где рассматривалось это запутанное дело. Судебный процесс проходил в большом зале Дворца правосудия. Накануне открытия «Процесса о Колымском мамонте», как его окрестили в печати, все газеты и телевизионные каналы страны были наполнены информацией под интригующем названием «Русские хотят отстоять своё право на мамонта, которого уже нет».
К удивлению Сидоркина, суд собрал полный зал людей. Здесь можно было увидеть сотрудников посольства, музейных работников, корреспондентов многих газет и телевизионных каналов. Судя по всему, процесс обещал быть шумным и немудрено: история Колымского мамонта стала известна во всём мире и вызывала огромный интерес. Мамонт стоил баснословных денег. В деле «Ожившего мамонта» фигурировали имена весьма известных и уважаемых в стране людей, всё это неимоверно подогревало интерес публики. Однако были и такие, кто открыто говорил, что процесс раздут прессой и ни к чему не придёт. На удивление общественности, Микимото открыто поддержал проведение этого процесса.
«Нужно раз и навсегда разобраться с ископаемым мамонтом, – говорил он на страницах местных газет. – Даже несмотря на то, что мамонт пропал, всё равно необходимо поставить точку в данном деле».
На заседании суда заслушали обе стороны. Сидоркин убедительно сказал о территориальной принадлежности мамонта, соответственно, о правах его страны на похищенный раритет, который является культурной ценностью. В своём выступлении он сделал небольшую оговорку.
– Правда, мамонта в наличии уже нет, и процесс в некоторой степени идёт над виртуальным мамонтом. Тем не менее суд должен дать справедливую правовую оценку содеянному гражданами вашей страны и решить вопрос о законных хозяевах раритета, если он будет найден.
Не менее аргументированными были выступления Моримуры и Микимото, оправдывавшими свои действия достижением научной цели всепланетарного масштаба. Они не отрицали, что этот мамонт «прилетел» с далёкой Колымы. В то же время Микимото отстаивал своё право на собственность. Он не скрывал, как у него появился рабочий материал для проведения клонирования.
– Ради покупки Колымского мамонта мне пришлось заложить всю свою недвижимость и взять большой кредит в банке, – говорил известный доктор. – Но я пошёл на это осознанно, зная, что другого такого шанса возродить вымерших гигантов человечество не получит никогда. А то, что мамонт оказался в нашей стране, было предначертано свыше: так распорядился Высший Разум. Именно он через шамана Орочона помог свершиться чуду.
Микимото подробно рассказал о своей роли в этом необычном деле и, заканчивая своё выступление, сказал:
– Господа судьи, присяжные и заседатели, я нисколько не сожалею о своём участии в деле Колымского мамонта, а, наоборот, горжусь и благодарю Провидение за то, что я встретился с такими выдающимися людьми современности, как Моримура и Хасэгава. Только благодаря их инициативе, знаниям, энергии и доброте души мамонт ожил.
Неожиданно для Сидоркина слово попросил переводчик Соколов. Для следователя это могло значить, что тот что-то вспомнил и сейчас хочет рассказать о приключениях японцев в России. И он не ошибся.
– Уважаемые члены суда! Я, как гражданин России, уважающий вашу страну, хочу рассказать об операции с доставкой мамонта в Японию. Я был переводчиком господина Моримуры во время его непродолжительного визита в нашу страну и участвовал в раскопках
