Лицо другое. Нормальное лицо, среднее между Квазимодой и Чингисханом. Конечно, из-за хирургической поножовщины на лице присутствовала и синюшность, и желтизна, но за то, что во мне по-прежнему можно было признать мужчину, за это ручаюсь.
Дальше массажи, ванночки, легкие кремы… Ультразвук и питательные маски из бананов и сливок.
Мне делают процедуры, создают уют, а я накаливаюсь,
будоражу себя. Строю всевозможные планы творить зло и разрушение для своих недругов. Прокрутив в стриженой башке очередной сюжет тонкого по замыслу плана, одержав победу в виртуальном битве над супостатом, сразу чувствую облегчение. Легче становится жить и выздоравливать.
* * *
Администратор лечебницы ползучий подколодный змей, один раз в два дня, ненавязчиво напоминал, сколько дней, согласно оплате, мне осталось у них находиться. Эмоции мне противопоказаны, но достал он меня до самой селезенки. Пришлось огорчить его донельзя, обвинив в том, что деньги за замену капиллярных линий на пальцах рук он взял, а операцию не сделал. Человеку стало стыдно и он скрылся в свое администраторской норе. Скотина!
Когда пришло время заканчивать восстановительный курс, я только тогда и задал себе вопрос: «А зачем, собственно, я перенес все эти мучения?»
Ответил на это без обиняков и кривотолков.
Наверное для того чтобы у моего сына был отец, а у моей мамы сын. Другого ответа я не нахожу. Тем более в известном мне интервью покойного деятеля ФУНБ, было ясно сказано, что деньги за ликвидацию «врага народа и отечества» были уплачены. Моя фамилия хоть и не называлась, но это было лишнее. Все сказанное, я отнес на свой счет и правильно сделал. Только не надо меня сегодня, переубеждать в обратном. Перед перевязкой, любые отрицательные для меня эмоции, попросту запрещены.
* * *
Выйдя из больничного заточения, пошел обустраивать свой быт. Можно было уехать сразу, но не хотелось всю оставшуюся жизнь опасаться внезапной смерти. Не было никакого желания умирать раньше собственной смерти.
Решил в этом городе попытаться закончить погоню за сильными, будоражащими меня эмоциями. А чего тянуть, собственно говоря? Хотя, жизнь с адреналином это именно то, что в своё время привело меня в ряды солдатов и матросов
Из пансиона, где спал до операции, перебрался в другой, рядом стоящий. Зашел по старому месту жительства, поинтересоваться собой, загадочным и внешне, даже очень привлекательным мужчиной. Заодно, устроить проверку на узнаваемость собственной персоны.
Ничего…
Говорю же… Ничего не выдавало меня прежнего.
Довольно мило поболтал с прежней хозяйкой. Стоя у стойки портье, согласился с тем, что всё особенно электроэнергия дорожает просто катастрофическими темпами. Посочувствовал.
В ходе беседы узнал, что кроме меня еще двое интересовались исчезнувшим постояльцем.
— Но деньги… Деньги-то он хоть за постой заплатил? — беспокоясь о благосостоянии пансиона и повышая градус беседы, закричал я и уже тише с горечью добавил. — Нынче так много развелось непорядочных людей, просто ужас. Невозможно на улице, кошелек на пять минут без присмотра оставить… Сразу сопрут…
Еще пять минут горько повздыхали… Я переместил тяжесть тела с правой на левую ногу… Вздохнул…
— Может, хоть вещи его заберете? — наверное, чем-то приглянулся хозяйке этого заведения (неужели лицом) раз она, видя меня «в первый раз», предложила забрать вещи постояльца.
— Ну, что ж, пожалуй, что и заберу, — не стал отказывать миловидной женщине в таком пустяке, согласился я.
Развернув пакет, она ознакомила меня с его содержимым. Собачий ошейник (подаренный мне в азиатских предгорьях, чайханщиком Махмудом)… Зубная щетка… Что еще? Пару грязных, явно не моих рубашек… Старые газеты… Носки… (фу, какая вонь!).
Ключи от ящиков с сокровищами были все время при мне, за это можно было не волноваться. Все кроме ошейника подлежало немедленному и безжалостному уничтожению. О чем я и высказался. А ошейник, старый навсегда пропахший псиной кусок кожи не хотелось выбрасывать на помойку, как никак, память о собачонке, спасшей мне жизнь… О молодости моей славной и боевой…
Бережно завернув память о собачке Алиции в носовой платок, перешел наискосок через дорогу и зашел в снимаемую мной комнату.
* * *
Подведем итог. Двое интересовались мной. Интересно, как эти загадочные типы нашли меня? Я машинально взял в руки собачье ожерелье. Странно, зачем Махмуд, человек восточный далеко не сентиментальный, отдал мне этот кусок кожи? Тем более мусульманин, а собака для них еще хуже чем свинья. Почему? А?
Я хлопнул себя по лбу и довольно грустно посмеялся над собой. Ну, что ж… Иногда отсутствие мозгов, играет на пользу слишком много возомнившему о себе агенту.
Противостояние вступало в завершающую стадию. Или я смогу переиграть фантомы из прошлого, или они меня одолеют.
Из вещей взамен выброшенных приобрел рубашки, носки, другую мелочевку. Но главное опять разорился на компьютер. Купил что-то из последних, самых накрученных аппаратов. Спасибо добрым людям научили тыкать пальцами в клавиатуру и извлекать из информационного пространства, помимо завлекательной порнухи другую пользу.
Долго бился с машиной. Больше с собственной глупостью и ограниченностью. Сам вымотался, но и ее заставил поработать на благо и во имя человека.
Умной железяке задавал простой и незатейливый вопрос: «Где больше всего можно найти упоминания о представителях гордой профессии уборщиков дерьма?»
Представьте себе, нашел. Ассенизация многих волнует. Прошибает до пота и головной боли.
В одном из предложенных вариантов, с филлипинскими корнями отыскал много всяческих странных предложений. Как кричали следователи: «Бинго?» Вот и я, так же громыхнул.
Набрал текст. Разослал во все адреса. Сел ждать реакции.
Не дождался.
Чувствовалось, что письма шли в одностороннем порядке. А это предполагало то, что отправка взволнованных ответов, во внимание не принималось. Однако если за обещанными деньгами придут, значит все в порядке — мои трогательные письма читают и делают из них определенные выводы.
* * *
В условиях размеренного образа жизни следовало определиться, что делать дальше?
Вариантов было много. Из-за странностей окружающей бесконфликтной и спокойной жизни, возникло непреодолимое желание сделать хороший поступок и никому об этом не сказать.
Впрочем, по поводу «не сказать», я погорячился. А кто узнает, что это именно я его совершил. Вон, всего за несколько секунд на неделю стал телевизионным героем и идолом… Поэтому с «не сказать» нам не по пути. Тщеславие, взяв меня под руку, бережно ведет по жизни?
