— Еще! — сказал Энрико.
Торрес выложил на стол еще три прекрасных неграненых камня.
— Вы, может, станете обыскивать меня, как обыкновенного воришку? — со страхом и злобой спросил он, выворачивая пустые карманы брюк.
— Ну, теперь я возьмусь за дело, — сказал Френсис.
— Нет, я! — сказал Генри.
— Ладно, хорошо, — согласился Френсис. — Давай вместе. Так он у нас дальше пролетит по ступенькам.
Они вдвоем схватили Торреса за шиворот и за ноги и поволокли к двери.
Все, кто был в комнате, бросились к окнам, чтобы посмотреть, как Торрес будет вылетать из дому; проворнее всех оказался Энрико, который первым подбежал к окну. Когда же, удовлетворившись интересным зрелищем, они снова вернулись в глубь комнаты, королева сгребла в кучку разбросанные по столу драгоценности и, захватив две полные пригоршни, передала Леонсии со словами:
— От Френсиса и меня — свадебный подарок вам и Генри.
Между тем И Пын, оставив старуху на берегу, подкрался обратно к асьенде и, укрывшись в кустах, стал наблюдать за тем, что происходит в доме. Увидев, как богатого кабальеро сбросили вниз по ступенькам с такой силой, что он растянулся во всю длину на песке, И Пын удовлетворенно хихикнул. Однако он был слишком умен, чтобы высунуться из своего укрытия и показать, что он все видел. Вместо этого он помчался вниз с холма и был уже на полпути к берегу, когда Торрес на своей лошади нагнал его.
Сын неба смиренно обратился к нему, но разъяренный Торрес замахнулся хлыстом с явным намерением наотмашь хватить его по лицу. Однако И Пын не растерялся.
— Сеньорита Леонсия… — быстро произнес он, и хлыст замер в руке Торреса. — У меня есть большой секрет. — Торрес ждал, не опуская хлыста. — Вы бы не хотели, чтобы другой мужчина женился на прекрасной сеньорите Леонсии?
Торрес опустил хлыст.
— Ну, выкладывай, — резко приказал он. — Что у тебя там за секрет?
— Вы бы не хотели, чтобы другой мужчина женился на сеньорите Леонсии?
— Предположим, что нет. Ну и что?
— Представьте себе, что есть секрет, и тогда тот, другой мужчина, не может жениться на сеньорите Леонсии.
— Что же это за секрет? Говори, живо!
— Сначала, — И Пын покачал головой, — вы заплатите мне шестьсот долларов золотом, а уж потом я скажу вам свой секрет.
— Хорошо, заплачу, — с готовностью сказал Торрес, хотя у него и в мыслях не было сдержать слово. — Ты сначала скажи мне, в чем дело, и если я увижу, что ты не наврал, я заплачу тебе. Вот, смотри!
И он вытащил из своего нагрудного кармана бумажник, до отказа набитый банкнотами. И Пын, нехотя согласившись, повел его к старухе, ожидавшей на берегу.
— Эта старая женщина никогда не лжет, — сказал он. — Она больная. Скоро умрет. Она боится. Она говорила со священником в Колоне. Священник сказал, что она должна раскрыть секрет, иначе после смерти она пойдет прямо в ад. Она не соврет.
— Предположим, что она не врет. Что же все-таки она может сказать мне?
— Вы мне заплатите?
— Конечно. Шестьсот долларов золотом.
— Ну так вот. Она родилась в Кадиксе, в Испании. Она была служанка первый сорт и кормилица первый сорт. И вот она нанялась в одну английскую семью, которая путешествовала по ее стране. Она долго жила в этой семье. Даже уехала с ними в Англию. Потом — вы же знаете: испанская кровь очень горячая — она очень на них обозлилась. В этой семье была маленькая девочка. Она украла девочку и бежала вместе с ней в Панаму. Эту маленькую девочку сеньор Солано удочерил. У него было много сыновей и ни одной дочери. И вот он сделал эту маленькую девочку своей дочкой. Но старуха не сказала ему фамилии этой девочки. А она из очень знатной и очень богатой семьи. Вся Англия знает их. Их фамилия Морганы. Вы слышали эту фамилию? В Колон приехали люди из Сан-Антонио, которые сказали, что дочка сеньора Солано выходит замуж за англичанина по фамилии Морган. Так этот гринго Морган — брат сеньориты Леонсии.
— Ага! — воскликнул Торрес с нескрываемым злобным восторгом.
— А теперь заплатите мне шестьсот долларов золотом, — сказал И Пын.
— Я тебе очень благодарен за то, что ты такой дурак, — сказал Торрес тоном, исполненным издевки. — Когда-нибудь ты, может быть, научишься умнее продавать свои секреты. Секреты — это ведь не туфли и не красное дерево. Сказал секрет — и нет его, ищи его потом как ветер в поле. Вот он дует на тебя — смотришь, а его и нет. Как призрак. Кто его видел? Ты можешь потребовать назад туфли или красное дерево. Но ты не можешь потребовать назад секрет, если ты его рассказал.
— Мы с вами говорим о призраках, — спокойно сказал И Пын. — А призраки действительно исчезают. Никакого секрета я вам не говорил. Вам это все приснилось. Если вы станете об этом рассказывать, вас спросят, кто вам сказал. Вы скажете: «И Пын». А И Пын скажет: «Нет». И тогда все скажут: «Вам это привиделось», и станут над вами смеяться.
И чувствуя, что собеседник начинает сдаваться перед превосходством его логики, И Пын многозначительно умолк.
— Мы с вами поговорили, и наш разговор растаял в воздухе, — продолжал он через несколько секунд. — Вы правильно сказали, что слова — это призраки. А я когда продаю секреты, то продаю не призраки. Я продаю туфли. Я продаю красное дерево. Продаю доказательства. Верные доказательства. Они много на весах потянут. Если их записать на бумаге — по всем правилам, чтобы запись была законной, — бумагу можно порвать. Но факты — не бумага, их можно укусить и сломать себе зуб. Слова исчезли, как утренний туман. А в руках у меня остались доказательства. И за доказательства вы заплатите мне шестьсот долларов золотом, иначе люди будут смеяться над вами за то, что вы слушаете призраков.
— Ладно, — сказал Торрес, которого убедили доводы И Пына. — Показывай мне твои доказательства, — чтобы одни я мог порвать, как бумагу, а другие — попробовать на зуб.
— Раньше заплатите мне шестьсот долларов золотом.
— После того как ты покажешь мне свои доказательства.
— Вы сначала выложите шестьсот долларов — и доказательства ваши: хотите рвите их, как бумагу, хотите — кусайте. Вы обещали заплатить. Но обещание — ветерок, призрак. Мне же нужны деньги настоящие, а не призраки. Заплатите мне настоящими деньгами, чтоб я мог порвать их или попробовать на зуб.
В конце концов Торресу пришлось уступить и заплатить вперед за документы, старые письма, детский медальон и несколько детских вещичек, осмотром которых он остался вполне доволен. И Торрес не только заверил И Пына, что вполне удовлетворен сделкой, но, по настоянию последнего, даже выплатил ему лишнюю сотню, чтобы тот исполнил для него одно поручение.
Тем временем в ванной, соединявшей их спальни. Генри и Френсис, переодевшись в свежее белье, брились безопасными бритвами и напевали:
