Нам пришлось снова сменить место, несмотря на мольбы и слезы Гермионы по поводу возможного возвращения Рона. На этот раз, разбили лагерь на поляне, подле какой-то скалы, Сириус сказал, что когда-то прятался здесь, после побега из Азкабана. Что ж, нас осталось только четверо в этой гонке неизвестно за чем. Быть может финиш ее ждал у врат рая или ада.
Я валялась на кровати, вот уже несколько дней, после того события сиаралась вспомнить хоть что-то, уцепиться хотя бы за тоненькую ниточку, но как сказал Гарри, когда дневник Реддла овладел Джинни несколько лет назад, она тоже ничего не помнила. Эта магия затуманивает рассудок, человек не действует по своей воле, самое страшное было в том, что эта магия именно действует, значит я не всесильна…. Но ведь крестраж не управлял мной, просто шла сквозь чащу леса, словно зомби, а энергия вырывалась из меня бесконтрольными потоками, руша всё на своём пути, не похоже что медальон управлял мной. Быть может я боролась изо всех сил? Это больше походило на правду, ведь теперь эта вещица отпрыгивает от меня каждый раз, когда я приближаюсь к ней, дрожит в страхе. Почему произошло отторжение? Долгими часами мы обсуждали эту наконец-то новую тему, пришли лишь к тому, что всё же холод, последняя стихия, что вырвалась из меня в тот ужасный час не очень-то этой твари приятна, никто не решался произнести слово: «любовь» вслух, однако говоря о силе воды, подразумевали это неоднозначное чувство. Крестраж испугался любви? Гарри многое рассказывал о Лорде, то, что у него никогда не было настоящих друзей, и скорее всего он никогда подобного не испытывал. Что же мне привиделось тогда? Сириус? Но внезапно на меня нахлынуло воспоминание о том странном сне, что приснился однажды, когда медальон висел у меня на груди. Подземелья Хогвартса, мужской силуэт, такой знакомый силуэт… Крестраж знал все мои скрытые чувства. Потянувшись к краю кровати, извлекла из под нее джинсы, в кармане которых лежала свернутая фотография Северуса Снейпа. Зачем я храню ее, почему так безудержно хватаюсь за каждую клеточку твоего лица, боясь забыть? Ведь прошло слишком много времени с нашей последней встречи… Комок в горле нарастал каждый раз, когда держала в руках этот замызганный клочок бумаги. Я затолкала вырезку обратно в карман джинс, как вдруг шторка спальни открылась и за ней появилось лицо Гарри.
— Ой, прости, я наверное должен был постучаться.
— Ничего, я не сплю. — Немного нервно сказала я, выдыхая успокаивающий глоток воздуха, слава богу он не видел, чем я тут занимаюсь.
— У нас есть кое-что интересное. — Сообщил он.
Встала с кровати, одела кроссовки Гермионы, бывшие мне на размер велики, но это было незаметно, так как я носила их с теплыми носками Гарри, жаль, что у меня не было с собой собственной одежды. Выйдя к друзьям в так называемую палаточную гостиную я присела на краешек софы к поманившей меня Гермионе. Она указала на знак в книге Барта Биггля, открытой где-то посередине. Значок в виде треугольного глаза был начертан сверху в углу страницы.
— Это эмблема Гриндевальда. — Сказала она. — Этот знак висел на Ксенофилиусе Лавгуде в день свадьбы Билла и Флер.
Я знала этот знак, Виктор Крам тогда злобно разглагольствовал об отце Полумны.
— Кажется он написан не рукой автора.
И правда, чернила были более новыми, не свежими конечно, более темными.
— Да, так говорят в Дурмстранге, эмблема начертана на одной из его стен, но я искала в справочниках и нигде он не упоминался, тем более в связи с Гриндевальдом. — Не согласилась я.
— Это очень странно. Если это символ Темной Магии, что он делает в книге детских рассказов? — Спросила Гермиона.
— Да, странно. — Повторил Гарри. — И Скримджер должен был узнать его. Он был Министром, он должен был быть экспертом в Темной Магии.
— Я знаю … Быть может он подумал, что это глаз, как и я. Все остальные истории тоже имеют маленькие картинки над заглавиями.
И снова мы ни к чему не пришли. После некоторой паузы Гарри объявил о желании отправиться в Годрикову Впадину, на что вошедший в палатку с косулей в руках Сириус отреагировал не очень радостно.
— Там может быть засада Гарри. — Предупредил крестный. — Они возможно ждут что ты отправишься навестить могилы родителей.
Однако Гермиона поддержала его, так как по очень большой вероятности, по сравнению с остальными предположениями, Дамблдор мог спрятать меч именно там, проводя параллели можно было заметить, что и само место было названо в честь Годрика Гриффиндора. Ее доводы заинтересовали всех, что ж, быть может она права.
— И Батильда Бегшот, написавшая историю магии там живет, у нее которой Скитер брала интервью.
— Дож на свадьбе сказал что она хоть и выжила из ума, но эта паршивая журналистка все равно переврала все. Хотелось бы услышать от нее лично рассказ о жизни Дамблдора, и она знала моих родителей. — Сообщил Гарри.
Я охнула.
— А что, если Дамблдор доверил меч на сохранение ей? — Чуть ли не вскрикнула я.
— Это врядли. — Донесся голос Сириуса из кухни, где он разделывал мясо животного.
Он вышел к нам с окровавленным ножом в руках. Я аж дернулась, он был похож на маньяка.
— Сириус! Ты не мог сделать это палочкой? — Возмутилась я.
— Мне нравится делать это руками. — Невозмутимо сказал он, и как ни в чем не бывало продолжил. — Батильда чокнутая, вряд ли Дамблдор доверил меч на упование судьбы.
У меня сжались внутренности от его вида.
— Убери нож. — Поддержала меня Гермиона, тоже не желающая видеть это зрелище.
Сириус скрылся за парусиной шторой кухни.
— Как он может? — Посмотрела я на друзей.
— Нну, у каждого свои тараканы. — Рассудил Гарри. — Ему нравится охота с маггловскими ружьями насколько я знаю, и все обряды связанные с ней.
— Но он охотился при помощи волшебной палочки. — Недовольно сказала я.
Гарри лишь пожал плечами.
Разговор о возможности того, что Дамблдор действительно мог совершить столь неординарный поступок, отдав меч в руки Батильды, завершился решением готовиться к поездке в Годрикову впадину. Я видела как Гарри радовался, желая посетить место где он родился и провел первый год своей жизни с родителями, месте, где они погибли от руки Волан-де-Морта. Гарри достал свой рюкзак из бисерной сумочки Гермионы, и впервые за долгое время извлек оттуда фотоальбом, подаренный ему Хагридом. Всматриваясь в каждую фотографию он надолго ушел в мысли, охваченный тоской.
Следующую неделю друзья планировали эту поездку, украли волосы невинных маглов для оборотного зелья, тренировали заклятия. Меня как всегда в планы не вписывали, решили оставить в палатке охранять крестраж, который теперь уж точно был безобиден в моих руках.
