— Удивительно, как это у вас держится прислуга, — рассмеялся я.
— Здешние горничные суеверный народ и боятся всего, чего не понимают.
— Кухарка и обе горничные из Лондона, они к нам привыкли. Мы им очень много платим за все неудобства. Один только Израэль Стейкс, кучер, родом из здешних мест, а он, кажется, человек основательный, его так легко не испугаешь.
— Бедная моя девочка, — воскликнул я, взглянув сверху вниз на тонкую грациозную фигурку рядом. — Такая атмосфера не для тебя. Почему ты мне не позволяешь избавить тебя от всего этого? Почему ты не соглашаешься, чтобы я пошел к генералу и прямо попросил твоей руки? В худшем случае он может только отказать.
Она изменилась в лице и побледнела от одной только мысли.
— Ради неба, Джон! Не вздумай сделать что-нибудь подобное. Он сорвет нас всех с места среди ночи, и недели не пройдет, как мы осядем в какой-нибудь глуши без всякой надежды увидеть вас когда-нибудь снова или получить от вас весточку. И потом, он никогда нам не простит, что мы выходили за ограду.
— Не думаю, чтобы он был такой бессердечный, — усомнился я.
— Лицо у него суровое, но глаза добрые.
— Он может быть добрейшим из отцов, — отозвалась она. — Но когда ему перечат, он становится ужасным. Ты его таким никогда не видел и, я надеюсь, не увидишь никогда. Именно эта сила воли и нетерпимость к возражениям делали его таким блестящим офицером. Уверяю тебя, в Индии все его очень высоко ценили. Солдаты его боялись, но пошли бы за ним куда угодно.
— А случались с ним тогда эти нервные припадки?
— Иногда, но далеко не такие сильные. Он, кажется, думает, что опасность, какой бы она ни была, растет с годами. Ох, Джон, это ужасно, жить вот так, под дамокловым мечом, — а мне ужаснее всех, потому что я понятия не имею, откуда ждать удара.
— Милая Габриэль, — я взял ее за руку и притянул к себе, — погляди на эти мирные земли и спокойное море. Кругом все так тихо и красиво! Вон там домики с красными черепичными крышами посреди серой пустоши, там живут только простые богобоязненные люди, которые зарабатывают себе на хлеб усердным трудом и ни к кому не питают вражды. В семи милях от нас лежит большой город, и в нем есть все, что изобрела цивилизация для поддержания порядка. Еще за десять миль расквартирован гарнизон, и в любое время дня и ночи оттуда можно вызвать роту солдат по телеграфу. Теперь скажи мне, дорогая, во имя здравого смысла, какая уму постижимая опасность может тебе угрожать в этой спокойной округе так близко от средств защиты? Ты уверяла меня, что ваши опасения не связаны с отцовским здоровьем?
— Нет, я уверена, что нет. Правда, доктор Истерлинг из Стренрэера навещал его раз-другой, но всего лишь из-за небольшого недомогания. Можешь мне поверить, причина не здесь.
— Тогда ты можешь поверить мне, — рассмеялся я, — что причины вообще нет. Есть какая-то странная мономания или галлюцинация. Никакая другая гипотеза не объяснит всех фактов.
— Разве мономания отца объясняет то, что брат поседел, а мама превратилась в тень?
— Конечно, постоянное беспокойство и тревога и не так еще действуют на чувствительные натуры.
— Нет, нет! — она печально качала головой, — на меня ведь они так не подействовали. Вся разница в том, что они знают эту ужасную тайну, а я нет.
— Девочка моя, дни семейных призраков и проклятий канули в прошлое. Теперь, вроде бы, никого не преследует нечистая сила, об этом можно забыть. А тогда что останется? Абсолютно нечего даже предположить. Верь мне, вся тайна в том, что индийская жара оказалась слишком сильной для головы твоего бедного отца.
Не могу сказать, что бы она мне ответила, потому что в этот момент она вздрогнула, будто услыхала что-то. Потом принялась испуганно оглядываться, и вдруг я увидел, как она переменилась в лице.
Взглянув туда же, куда и она, я ощутил внезапный приступ ужаса, увидав человеческое лицо, наблюдавшее за нами из-за дерева — лицо, каждую черту которого искажала самая злобная ненависть. Видя, что его заметили, человек выступил из укрытия и направился к нам — тут только я понял, что это никто иной, как сам генерал. Борода его взъерошилась от ярости, а глубоко сидящие глаза горели из-под тяжелых век самым жестоким и демоническим блеском.
ГЛАВА 6
Как я записался в гарнизон Кломбера
— Марш в свою комнату, дочка! — воскликнул он хриплым и грубым голосом, встав между нами и властно указав на дом. Потом дождался, пока Габриэль, бросив на меня последний испуганный взгляд, пролезла в отверстие, и повернулся ко мне с таким убийственным выражением лица, что я невольно отступил шага на два и крепче сжал мою дубовую трость.
— Вы… вы… — процедил он, вцепившись рукой в воротник, как будто ярость его душила, — вы посмели вторгнуться в мои владения! По-вашему я построил эту изгородь, чтобы вокруг нее могли собираться все паразиты королевства? О, вы были очень близки к смерти, мой милый юноша! Никогда не будете ближе, пока не пробьет ваш час. Взгляните сюда! — он вытащил из-за пазухи короткий массивный пистолет. — Стоило вам пролезть в эту дыру и ступить ногой на мою землю, я бы тут же проделал в вас окошко. Я здесь бродяг не потерплю, я знаю, как себя вести с такими господами, будь они черные или белые.
— Сэр, — произнес я. — Я никому не причинил вреда, придя сюда, и не знаю, чем заслужил такое беспримерное нападение. И позвольте мне заметить, что вы все еще целитесь в меня из пистолета, а руки у вас так дрожат, что он может, чего доброго, еще и выстрелить. Если вы не повернете его дулом вниз, мне придется, повинуясь чувству самосохранения, ударить вас по руке палкой.
Мой тон заставил его несколько поостыть.
— Так какого дьявола вас сюда принесло? — спросил он, пряча обратно свое оружие. — Может джентльмен спокойно жить без того, чтобы являлись шпионить и подглядывать за ним? Что у вас своих дел нет, а? А моя дочь? Что у вас с ней может быть общего, и что вы пытались у нее выведать? Ведь не случайно же вы сюда явились?
— Нет, — храбро признал я, — не случайно. Несколько раз мне представлялась возможность видеться с вашей дочерью и оценить ее многочисленные достоинства. Мы с ней обручены, и я пришел ради того, чтобы ее увидеть.
Вместо того, чтобы вспыхнуть, как я ожидал, яростью, генерал протяжно свистнул от удивления, а потом, облокотившись о решетку, тихо засмеялся.
— Английские терьеры любят вынюхивать медяниц, — сообщил он в конце концов. — Когда их привозят в Индию, они имеют обыкновение забредать в джунгли и выискивать там то, что представляется им медяницами. Но ящерка оборачивается ядовитой змеей — и вот бедная собачка больше не забавляется. По-моему, с вами случится что-то похожее, если вы не поостережетесь.
